крутит свой бокал, а Мэри, часто моргая, недоуменно смотрит на Алису, яростно мотающую головой.
— Не думаю; для многих это жизнь, весь ее смысл, всерьез.
Алиса задумалась, стоит ли рассказать историю Марго и Зои, а Капа воспользовался тем, что она замолчала.
— Это небольшой процент, сильное искажение сознания, а как следствие — дискомфорт от несоответствия норме и озлобленность, агрессия. В целом само по себе лесбиянство — игра воображения, где физиология находится на последнем плане. В отличие от однополых отношений мужчин! — подытожил Капа.
— Не думаю, что здесь физиология на последнем плане, – не удержалась Алиса, — просто ощущения сложней, физиология – сложней!
Капа не сдавался и не терял спокойствия духа и неизменной улыбки.
— У сложно устроенных людей и физиология сложней, у примитивных — примитивней! Конечно, среди лесбийского сообщества есть свои утонченные натуры и люди с хорошими амбициями, высокими планками, но, поверь мне, их мало, несравнимо меньше, чем остальных, тех, у кого отклонение принимает форму злого извращения.
Мэри развела руками, улыбнувшись Андрею.
— По-моему, у них научный диспут!
Андрей пожал плечами, и по выражению его лица было ясно, что он в любой момент готов зевнуть.
Когда Алисин телефон зазвонил, она вздрогнула от неожиданности — спор с Кипой отвлек ее от томительной зависимости от Москвы. Сердце заколотилось, но через секунду разочарованно ухнуло: это была не Кирш. Хотя по тому, как расслабленно улыбнулась Алиса, как легко отвернулась от собеседников и поспешила отойти в сторону, было ясно, что и этот звонок по-своему обрадовал ее. Ниточка тянулась, ниточка материализовалась…
— Ты как?
— Ничего, Ад. Как Кот?
Ада вздохнула:
— Она у меня на глазах дала Фекле отлизать.
Покраснев, Алиса покосилась в сторону столика и плотнее прижала к уху трубку.
— Как это? Как — при тебе?
— Мы вместе к Кот поехали, в компании, я знала, что это добром не кончится, меня чуть не стошнило: одна девка — не знаю ее — стриптиз на столе танцевала перед бучом каким-то — тоже не знаю; пьяные все вдрызг…
— Что ж ты не ушла?
— Ой, да я тоже была хорошенькая и все надеялась — они разойдутся, а мы с Кот вдвоем останемся!.. Захожу в ванну, а там Кот сидит на стиральной машине, раздвинув ноги…
— Без брюк?— зачем-то уточнила Алиса и снова покосилась на столик, где сидели Капа и Андрей.
— Естественно! И между ног — красная голова с метровым языком…
— А они тебя заметили?
Ада снова вздохнула:
— Кот Феклу откинула, но не из-за меня… просто она это мероприятие не любит… Так, наверное, пара секунд слабости…
— Такой уж стиль жизни, видимо… — как могла, попыталась утешить ее Алиса.
— Я в Питер собралась съездить — развеяться. Погуляешь со мной? Может, в кафешку какую-нибудь сходим?
— Конечно!
Ада приехала в Питер на следующий день и вопреки намерению остановиться у тети тут же была доставлена на набережную Макаренко.
Алиса суетилась все утро. С вечера она предупредила Андрея, что три дня будет в распоряжении московской подруги, желающей осмотреть Питер и окрестности. Утром, уже собираясь на вокзал встречать московский поезд, Алиса терпеливо выслушала вздохи Анны Михайловны: «Ты же почти не знаешь эту девушку!.. Это не совсем удобно: У нас так давно не было ремонта, квартира в ужасном состоянии, неподходящем для приема гостей… А эти обои!..»
— При чем здесь обои?! — то ли удивилась, то ли пристыдила бабушку Алиса и исчезла.
Анна Михайловна обессиленно села. Ее не столько смущал приезд незваной гостьи, сколько беспокоила внучка; что-то новое, не поддающееся контролю, уносило ее прочь от бабушкиной строгости, от прежней взвешенности и размеренности их жизни… На стене тикали часы, на книжных полках молчали книги, с любовью расставленные когда-то Алисой, альбомы в шкафу хранили прошлое, бронзовые подсвечники с достоинством держали высокие свечи, и Анне Михайловне казалось, что все это гарантирует самое верное, самое честное и спокойное противостояние времени и его искушениям… То, что она просидела так по крайней мере час, Анна Михайловна поняла, когда входная дверь снова распахнулась и Алиса крикнула с задором, несвойственным ей даже в юные годы:
— Бабуль, вот и мы!
По дороге с вокзала они говорили о Кирш, и Алисе показалось, что все еще может быть… Точнее, Ада рассказывала про проблемы с Кот, про то, как та бессовестно променяла ее на Феклу, но из всех ее реплик Алиса выхватывала то, что хотя бы косвенно касалось Кирш. Так, выяснилось, что Кот отчаянно устремлялась на поиски Кирш, но Рэй только разводила руками, а Ли Лит, даже если б знала, ничего не сказала бы неприятной ей и недолюбливающей ее саму Кот. И Алиса вспомнила, что у Кирш двое друзей, значит, возможно, та красотка из иномарки и есть вторая…
— Скажи… — Алиса окинула взглядом весь Невский, лишь бы не встретиться глазами с Адой. — Ас тем, с кем дружишь, можно спать, по-твоему?
— Это ты про Кирш и Кот?— Алиса споткнулась и быстро подтянула сапог. Ада же задумчиво продолжила: — Да нет, я знаю, что они спали в одной кровати, но у них точно ничего не было — просто спали.
— Я про Ли Лит, — не выдержала Алиса.
Ада поморщилась:
— Пафосная такая девица, я с ней не общалась; такие по переходам не ходят, как и Стелла твоя… А с Кирш они сто лет знакомы… Да нет, ты что, не спят, конечно. У Кирш с этим строго!
— В смысле?
— Она, по-моему, на разовые отношения не разменивается, а раз они с Ли Лит этой сто лет общаются и при этом у Кирш уже сто романов было, значит, они не спят.
Не сразу поняв Адину логику, Алиса задумалась, тем более что ее спутница вновь заговорила про Кот. «Сто романов» — не так страшно — значит, возможно, ни одного по-настоящему серьезного, решила Алиса и улыбнулась. И эта Ли Лит просто друг, конечно, просто друг, даже если в прошлом что-то у них и было…
Ада, казалось, до сих пор не придавала значения тому, что оказалась в другом городе, и, только когда они вышли на набережную Мойки, удивленно оглянулась:
— Ну надо же, Питер!
В подъезде они столкнулись с Любой, которая покосилась на Адину сумку и понимающе улыбнулась.
— С Московского?
Девушки кивнули, и Люба проводила их озадаченным взглядом — в хрупкой особе с длинным темным хвостом она не видела ничего такого, что выдавало бы ее особенную ориентацию. Алиса заметила этот взгляд и улыбнулась: ее позабавило Любино любопытство.
Анна Михайловна сдержанно поздоровалась, незаметно изучая Аду; поймав ее беглый взгляд, Алиса догадалась, как именно бабушка для себя охарактеризует московскую гостью: «простовата, пэтэушный взгляд, плохо воспитана».
Они скрылись в комнате, бросили вещи, наспех выпили кофе и, изучив все Алисины фотографии,
