Может быть, это Блэкджек купил этот дом для Джин, подумала Пич, расплачиваясь с водителем и выходя из такси.
В этот момент седовласая дама, стройная и с гордой осанкой, открыла парадную дверь. Пич ожидала увидеть эдакую
– Я бы узнала вас повсюду, – сказала Джин Синклер, – ваш отец показывал мне фотографии.
Пич была слишком вежливой, чтобы не замечать протянутую Джин Синклер руку. Она быстро пожала ее.
– Входите, пожалуйста, – пригласила Джин и прошла вперед, в маленькую прихожую.
Пич огляделась и одобрила вкус этой женщины. С того места, где она стояла, видны были небольшая гостиная и столовая, обставленные хорошими копиями старинной мебели.
– У вас очень милый дом, – произнесла она.
– Я унаследовала его после смерти тети и всегда считала себя больше смотрительницей, чем владелицей.
Собираюсь подарить этот дом городу на устройство музея.
Значит, Блэкджек не давал ей денег на покупку дома. Это слегка утешило Пич.
– Вас накормили обедом в самолете?
– Мне не хотелось есть.
– Я приготовила настоящий английский чай.
– Послушайте, мисс Синклер, я здесь не со светским визитом. Мне бы хотелось перейти к делу.
– Конечно. Но сначала мы выпьем чаю. Он снимает раздражение и успокаивает рассудок. Судя по вашему виду, вы нуждаетесь и в том, и в другом.
Джин Синклер проводила ее в маленькую семейную гостиную в задней части дома, выходящую окнами на крохотный, но тщательно ухоженный садик. Чайный поднос стоял на кофейном столике у дивана. Джин Синклер села на него и сняла пластиковые обертки с тарелок, полных маленьких сандвичей и лепешек.
Не желая садиться рядом с ней, Пич заняла соседний стул. Острый аромат крепкого чая разлился в воздухе.
– С лимоном или с молоком? – спросила Джин, наполняя чашку.
– С лимоном.
Может быть, Джин Синклер и выглядела спокойной, но рука у нее дрожала, когда она протягивала Пич чашку. Она предложила ей сандвичи, потом лепешки и улыбнулась, когда Пич взяла и то и другое.
– Вы гораздо более стройная, чем на тех фотографиях, которые мне показывал ваш отец. Вам очень идет.
– Я потеряла аппетит после его смерти.
– И я тоже. Когда мы работали над книгой, я готовила ему обед. Когда закончили, я… – Она запнулась. Помолчала. – Мне нравится готовить, но для кого-то.
«Держу пари, ты ублажала его не только обедом», – подумала Пич и подавилась куском лепешки.
– Вижу, мысль о том, что ваш отец бывал здесь, вас огорчает. Может, вам станет легче, если вы узнаете, что я бы никогда о нем больше не услышала, если бы ему не нужен был человек, которому он мог доверить напечатать эту рукопись. – Ясный взгляд Джин встретился со взглядом Пич. Если глаза действительно зеркало души, то у этой женщины отсутствуют угрызения совести.
– Если между вами больше ничего не было, то почему он ничего не сказал маме?
– Когда мы начали работать вместе, он не был уверен, что сумеет закончить эту книгу, не говоря уже о том, чтобы ее продать. Он не хотел разочаровывать Беллу… и, конечно, не хотел подвергать ее опасности.
– Вы хотите сказать, что он не любил вас?
– Возможно, любил, много лет назад, но не так, как Беллу. Она была для него единственной в целом мире.
– Если вы об этом знали, почему рассказали ей, что он с вами спит? – выпалила Пич.
– Мне очень не хочется, чтобы обо мне судили только по этому эпизоду. Я была молода, ужасно влюблена и очень глупа.
– Вы чуть было не загубили жизнь нескольких человек.
– В том числе и свою собственную. Я несказанно сожалела об этом. К счастью, ваша мать была гораздо мудрее меня. Она не обращала внимания на фортели вашего отца, и в конце концов они остались вместе.
– Фортели! Это так вы называли его измены? Джин побледнела.
– Конечно, нет.
– Никогда не прощу отца за то, что он сделал. – Пич не осознавала, насколько сердита на Блэкджека, пока эти слова не сорвались с ее губ.
Джин поставила свою чашку.
– Я не пытаюсь оправдать вашего отца и себя тоже, но хочу, чтобы вы поняли. Он был красивым и очень влиятельным человеком. Ему не надо было охотиться за женщинами. Это они за ним охотились. – Она прокашлялась. – Он использовал женщин, они помогали ему забыть.
– Забыть о чем? О семье? Об обязательствах?
– О войне. Во Вьетнаме он делал страшные вещи. Эти воспоминания жгли его память. Он начинал сомневаться в себе.
– Я этому не верю. Мой отец был очень уверенным в себе человеком.
– Он хорошо держался, но ему не нравилось то, что он делал. Все это есть в книге. И это одна из причин, почему ему было так тяжело ее писать.
– Это какая-то чепуха. Он сказал, что книга вернет ему доброе имя.
Джин печально улыбнулась:
– Боюсь, это не так.
– Я там была. Он попросил меня не допустить, чтобы эти ублюдки ушли от ответа.
– Ваша мать говорила иначе.
Наглость Джин Синклер явно переходила все границы.
– Моя мать никогда с вами не разговаривала.
– Вы ошибаетесь. Она позвонила мне сегодня утром.
– Вы лжете! Зачем ей звонить? Вы – последний человек, с которым ей хочется разговаривать.
– Она тревожится, Пич. Она рассказала мне, о чем говорил ей Блэкджек перед смертью. И также о пожаре в квартире и погроме в вашем доме. Просила меня позвонить ей и сообщить, благополучно ли вы добрались. С вашего разрешения я так и сделаю, – закончила Джин и взяла с кофейного столика портативный телефон.
Глава 19
Хотя Пич не слышала того, что говорила мать на другом конце провода, она догадывалась о словах Беллы по ответам Джин.
– Пич приехала пятнадцать минут назад, – сказала Джин.
…
– Мне следовало позвонить вам раньше, но мы увлеклись разговором.
…
– Нет, мне с ней не трудно.
…
– Она очень милая женщина, в чем-то очень похожая на своего отца.
…
– Конечно, вы можете с ней поговорить. Я сейчас передам ей трубку.
Джин протянула Пич трубку.
– Держу пари, ты никак не ожидала, что я позвоню тебе туда, – сказала Белла. Такая прямота была очень в ее духе.
– Можно сказать и так, – загадочно ответила Пич, зная, что Джин слышит каждое слово. – А почему?
