– Беспокоилась о тебе.
– В этом нет необходимости.
– Боюсь, что есть. Видишь ли, сегодня утром позвонил Рэндольф Сперлинг.
– Не знала, что ты поддерживаешь с ним отношения.
– Он звонит раз в неделю и расспрашивает, как мы живем, и что делаем, и не может ли он чем-нибудь нам помочь.
– Какой помощник выискался! Тебе следовало рассказать мне об этом.
– Мне не хотелось тебя огорчать. Наши беседы выглядели совершенно невинно – по крайней мере до сегодняшнего утра.
– Что случилось? Он сказал что-то такое, что тебя встревожило?
– Мягко говоря. Я сделала ошибку и рассказала ему, что ты поехала забрать рукопись отца.
– Ох, мама… – Пич не договорила. Нельзя было винить Беллу за то, что она доверяла человеку, которого знает уже тридцать лет.
– Тебе не нужно говорить мне, что я совершила ошибку. Я почти сразу это поняла.
– Что произошло после того, как ты сообщила это Рэндольфу?
– Он настаивал, что встретит тебя в аэропорту. Чем больше настаивал, тем больше я нервничала.
Тело Пич покрылось гусиной кожей.
– Мне показалось, я видела его в аэропорту. Я спускалась на эскалаторе вниз, а он проехал мимо меня вверх.
– Я не сказала ему номер твоего рейса, – произнесла Белла хриплым, сдавленным голосом, – но он знал, что я только что вернулась из аэропорта. Наверное, догадался, каким рейсом ты прилетишь.
– Наверное, – согласилась Пич. – Он очень спешил. Если бы самолет не приземлился на десять минут раньше, он бы уже ждал меня.
– Боже мой! Ты была права, когда не доверяла ему. Теперь я это понимаю.
– Он меня искал. Я в этом уверена.
– Теперь мне и правда ужасно страшно, – дрожащим голосом произнесла Белла.
– Ты ему сказала, куда я отправилась?
– Я не настолько глупа, детка.
– Тогда тебе нечего волноваться. Рэндольф меня никогда не найдет.
– Он очень умен. Что, если он проверит все авиалинии и вычислит твой обратный рейс?
– Они не сообщают имена пассажиров.
– Он может притвориться твоим мужем или еще кем-то.
– Он может притворяться кем угодно. Это ему не поможет. Ари предложил мне принять предосторожности и путешествовать под вымышленным именем. Я считала, что он чересчур осторожничает. А теперь рада, что послушалась его.
– Какое имя ты взяла?
– Пич Раппапорт. – Она усмехнулась. – По правде говоря, мне нравится, как оно звучит. Я даже расплатилась за билет его кредитной карточкой.
– Таких, как он, один на миллион. Надеюсь, ты его пенишь по достоинству.
– Поверь, ценю. – Хотя Ари был от нее далеко, одна мысль о нем придала Пич смелости и бодрости духа.
Белла вздохнула:
– Я только надеюсь… Не важно, на что я надеюсь. Сейчас не время.
– Не заставляй меня гадать. На что ты надеешься?
– Надеюсь, у вас с Ари хватит ума пожениться. Вот, я это сказала! – Белла рассмеялась. – Ты не обиделась?
Обиделась? Да она и сама только об этом мечтает.
– Обещай, что будешь осторожной, когда поедешь назад в аэропорт. Надень темные очки и шарфик на голову. Помнишь, Джекки Кеннеди тоже носила шарфик. Она единственная женщина в мире, которой удавалось выглядеть шикарной бабушкой.
Пич невольно рассмеялась. Только маме могла прийти в голову мысль о стильной маскировке.
– Будь уверена, мама. Пожалуйста, не волнуйся. Со мной все будет в полном порядке. До встречи вечером.
Рэндольф Сперлинг подбежал к выходу на посадку и увидел, что последние замешкавшиеся пассажиры выходят из самолета, прилетевшего из Хьюстона. Ни один из них даже отдаленно не напоминал Пич Морган. Может, он все-таки ошибся и она прилетит другим рейсом?
Понимая, что только зря теряет время, он побежал по соединительному проходу, чтобы заглянуть в самолет. В дверях плечом к плечу стояли две стюардессы.
– Вам не следует здесь находиться, сэр, – сказала одна из них.
– Боюсь, я разминулся с женой, – задыхаясь, проговорил Рэндольф. – Застрял в пробке. Можно мне заглянуть в салон?
– Там пусто. Мы последние на борту. Вы проверили зону получения багажа? Она, вероятно, там, – предположила одна из стюардесс.
– У нее только ручная кладь. Мы поссорились перед ее отъездом. Она не простит мне, если ей придется платить пятьдесят долларов за такси до дома.
– Не знаю, чем мы можем помочь вам, – пробурчала та стюардесса, что была поменьше ростом. После трехчасового перелета ее обаяние сильно потускнело.
– Ей сорок с небольшим лет, рост примерно пять футов и три дюйма, полноватая, с длинными рыжими волосами. Вы ее не видели?
Обе женщины дружно пожали плечами.
– У единственной рыжеволосой женщины в этом рейсе была короткая стрижка. И к тому же ей лет тридцать и она очень стройная, – сказала та, что поменьше ростом. – А теперь прошу нас извинить…
Они закрыли дверь салона, спустились по трапу и вскоре исчезли из виду.
Рэндольф прислонился к стене, достал из кармана пиджака носовой платок и вытер лоб. Он был так уверен, что Пич прилетит этим рейсом, что не поинтересовался о других. И теперь он ее наверняка упустил.
Все еще тяжело дыша после бесполезной гонки, он пошел обратно в здание аэропорта, решая по пути вставшую перед ним задачу.
Все сводилось к Пич. Если бы не ее бурная деятельность, его лодка сейчас бы не раскачивалась. Убрать Пич – и все снова придет в норму.
Но сначала ее надо отыскать, думал он, возвращаясь обратно в город. Отыскать ее в таком огромном городе, как Вашингтон, так же трудно, как иголку в стоге сена. Но она должна через день-другой вернуться в Хьюстон. И тогда можно будет все удобно организовать.
Он вернулся в свой офис, не обращая внимания на изумленное выражение лица секретарши, когда она увидела, что он вернулся один, без друга, отрицательно покачал головой на ее вопрос, принести ли ему корреспонденцию, и заперся в кабинете. Несколько минут он набирался духа, потом заставил себя набрать знакомый номер в Хьюстоне.
Он собирается заказать убийство. При мысли об этом ему становилось нехорошо.
– Это Сперлинг, – произнес он, как только его соединили. – У меня для вас есть еще работенка.
– Всегда найду применение денежкам. Но больше никаких пожаров. От меня потом неделю воняло дымом.
– Это не пожар. И вы, получите достаточно денег, чтобы уйти в длительный отпуск, – ответил Рэндольф, уверенный, что его боссы без колебаний расстанутся со своими денежками ради такого дела.
– У меня нет настроения играть в загадки, – бросил экс-агент Управления по борьбе с наркотиками. – Переходите к делу, Сперлинг.
– Я хочу, чтобы вы кое от кого отделались.
– Мокрое дело?
Рэндольф кивнул, потом понял, что собеседник его не видит, и произнес:
– Да, кажется, это так называется.
