— Насосная станция очищена, имперская гвардия охраняет рудник, небольшое сопротивление остается, — сообщил Тамиил.
— Понял, всем выйти во двор и перегруппироваться, — передал команде Борей.
Во дворе висели клубы дыма и облака пыли, но при помощи автоматического визора Борей легко опознал полковника Брэйда, который, стоя в воротах, командовал операцией по истреблению.
Имперский командир тоже заметил гигантские фигуры, появившиеся из мрака, и его лицо приняло настороженное выражение. Помятая броня космодесантников была исцарапана, покрыта зарубками и трещинами, краска местами слезла. Линзу в шлеме Борея разбило прямое попадание из автоматической винтовки, и полковник хорошо видел металлические зонды, которые уходили прямо в плоть возле глаза капеллана. Прекратив разглядывание, полковник Брэйд протянул союзнику руку.
— Огромное спасибо за помощь, лорд Борей, — проговорил он.
Капеллан-дознаватель принял протянутую маленькую ладонь полковника и сжал её.
— Вашу благодарность можно только приветствовать, но гибель врагов Императора сам по себе награда, — ответил он, бросая взгляд через плечо полковника.
— Конечно, конечно, — проговорил Брэйд, убирая руку и оглядываясь на реактивные струи Громового Ястреба, а потом на технодесантника, который руководил возвращением судна.
— Я уверен, что вы и ваши люди способны справиться c нынешней ситуацией, — заявил Борей, окинув Брэйда взглядом.
— Да, сколько-то орков еще осталось. Нам просто нужно сжечь тела, чтобы предотвратить распространение спор, — согласился полковник. — Однако, эти атаки происходят все чаще и становятся более организованными. Разрешите спросить еще раз, когда ваш уважаемый глава сможет выделить побольше боевых братьев и помочь нам в наших усилиях?
— Когда Башня Ангелов возвратится, магистр Азраил будет уведомлен о ситуации и примет решение, — твердо ответил Борей.
Пусть уважительные и благонамеренные, но все же слишком частые просьбы Брэйда насчет размещения все новых Темных Ангелов на Писцине уже переполнили чашу терпения капеллана. Он много раз объяснял, что космодесант не предназначен для массовой службы в гарнизонах, и, не будь рекрутских наборов на Писцине V, имперской гвардии пришлось бы защищать планету самостоятельно, даже без Борея и его команды.
— Я понимаю, и, конечно, свяжусь с департаментом Муниториум, чтобы попросить о дополнительных войсках, — разочарованно ответил полковник и отвел глаза.
— Хорошо, тогда я должен с вами попрощаться.
Борей повернулся и просигналил остальным уходить, в то время как рев двигателей приближающегося Громового Ястреба уже заглушил разрозненные выстрелы и потрескивание огня.
ИСТОРИЯ АСТЕЛЯНА
АСТЕЛЯН не мог припомнить, как долго он находится в камере и оставался прикованным к плите. Борей посетил пленника около одиннадцати раз, иногда он являлся в одиночестве, иногда заодно приходил псайкер.
Тело Астеляна покрывали ожоги и шрамы, оставленные стараниями капеллана-дознавателя. Часть черного панциря срезали, чтобы обследовать и ранить скрытую под ним незащищенную плоть.
Голод грыз Астеляна, в горле пересохло, губы потрескались, ум притупился от усталости. Однако он не позволял себе спать, сон мог выдать его слабость. В моменты передышки он впадал в медитативный транс, позволяя боли струиться прочь с тела, и она исчезала, оставляя разум ясным. Астелян решил, что ни за что не подчинится, ибо подчинение стало бы величайшим предательством.
Все принципы и идеалы, хранимые Астеляном, подтверждали правильность выбранного пути, а похитители, конечно же, ошибались. Именно они впали в невежество и заблуждение, опутанные теми, кто боялся их мощи. Жизнь или смерть самого Астеляна уже не имели значения, он будет верен делу, ради которого создан.
В свой двенадцатый визит капеллан-дознаватель пришел один. Он принес с собой кубок воды, которую Астелян жадно проглотил, не замечая холода в горле и того, что расплескивает ледяную влагу по лицу. Затем он взял хлеб, принесенный Бореем и разделенный им на ломти, и, собрав силы, разжевал и проглотил, хотя боль вспыхнула в пересохшей глотке. Когда он покончил с едой, Борей вынул из-под одежды сосуд с жидкостью и обрызгал раны Астеляна. Поначалу боль обожгла огнем, но через пару минут утихла.
— Нужно дать телу восстановиться, потому что оно слабее души, — сказал Борей, стоя рядом с Астеляном и скрестив руки на груди. — Пока длится нечестье души, тело должно держаться.
— Тогда тебе придется сохранить мою физическую оболочку для вечности, — ответил Астелян. — Я никогда не соглашусь с твоей ошибочной логикой и не приму твой путь заблуждений.
— Расскажи мне о Тарсисе, — попросил Борей, не обращая внимания на вызывающее поведение Астеляна.
— Что именно? — пожал плечами тот.
— Я хочу узнать, как ты сумел настолько разрушить мир, оправдывая это служением Императору, — объяснил Борей, подходя к полке и выбирая одно из лежащих там лезвий.
— Я не разрушал Тарсис, ведь я тот, кто его спас, — запротестовал Астелян.
— Не верю, — Борей фыркнул, играя с ножом. — Ты принес в этот мир проклятье.
— Нет, это не так, совсем не так, — возразил Астелян, мотая головой. — Я спас Тарсис от самого Тарсиса.
— Расскажи мне, как тебе удался такой подвиг, — поинтересовался Борей, возвращая нож на место, подходя к плите для допросов и располагаясь так, чтобы Астелян мог видеть только его лицо.
— Я прибыл на Тарсис восемьдесят лет назад, — начал Астелян. — Это был прекрасный мир высоких гор и травянистых равнин, похожий на десятки других миров, которые я повидал за свою долгую жизнь. Однако эту красоту покрывали пятна разложения. Мир погрузился в смятение, охваченный пороком гражданской войны.
— Войны, которую ты начал! — Борей выплюнул эти слова и впечатал свой кулак в каменный стол рядом с головой Астеляна.
— Нет, клянусь Императором, это было не так! — Астелян попытался говорить убедительно и повернул голову, чтобы держать в поле зрения лицо своего дознавателя. — Мы явились туда за припасами. Тарсис располагался близ края неосвоенного пространства, самодостаточный и слишком далекий от болтунов, которые превратили Империум в насмешку над мечтой Императора.
— Ты сказал “мы”. Кто еще был с тобой? — Голос Борея сочился подозрительностью.
— Я путешествовал полтора столетия, прежде чем я наткнулся на Тарсис с его бедами, — объяснил Астелян. — К тому времени судьба распорядилась так, что мой путь и пути ещё двоих, подобных мне, пересеклись. Но на Тарсисе мы много спорили. Они не поддержали мою миссию — избавить планету от тиранов, которые пытались узурпировать власть Императора.
— Они отвернулись от тебя на Тарсисе? Нелояльность субъектов твоей же породы, неплохо для начала? — поиздевался Борей.
— Я отпустил их добровольно, — ответил Астелян, сопровождая ответ лёгким покачиванием головы. — Пускай они и не захотели разделить мою миссию, но я понимал, что снова обрел цель, шанс совершить то, ради чего был создан.
— И что именно? — спросил Борей.
— Бороться за Императора, конечно! — рука Астеляна бессознательно сжалась в кулак, и от напряжения мышц цепи заскрипели. — Другие уехали, но я остался на Тарсисе. Поначалу было сложно различать друзей и врагов, но вскоре я понял, какие признаки тут годятся. Сепаратизм, ересь, бунт,
