Годрик посмотрел на Мейриону с искренним изумлением, но не стал прерывать ее.
– Однако, – продолжила она громким голосом, – не только по этой причине вы должны присягнуть этому человеку, а еще и потому, что он достойный правитель и при нем наши земли будут процветать. – Мейриона увидела, как в глазах ее людей загорается вера, и высоко подняла перстень Айуэрта. – Мой отец наказал мне передать это кольцо рыцарю, который сможет достойно управлять Уайтстоуном. – Держа кольцо перед собой, она повернулась к Годрику и опустилась на одно колено, словно вассал, присягающий на верность своему властителю. – Я, дочь Айуэрта Уайтстоуна, выполняя предсмертный завет своего отца, при всех заявляю, что люблю этого человека и не представляю жизни без него.
Казалось, Годрик был слишком ошеломлен, чтобы хоть как-то отреагировать, но страстная речь Мейрионы наконец смыла остатки его недоверия. Она смотрела на него, и в ее взгляде светились любовь и надежда.
– Прошу тебя, – беззвучно шевелила она губами. – Я люблю тебя.
Шагнув вперед, Годрик взял из ее рук кольцо и надел себе на палец. Толпа взорвалась приветственными криками.
Подняв Мейриону с земли, Годрик крепко поцеловал ее.
– Шлюха! – пробормотал себе под нос Пьер, и его седые усы поникли.
Оторвавшись от Годрика, Мейриона стремительно пронеслась через двор и дала старику такую сильную пощечину, что он покачнулся.
Годрик засмеялся:
– Благодари Бога, старик, что это сделала она, а не я. Пьер открыл рот, словно намереваясь бросить еще одно проклятие, но Мейриона схватила его руку и крепко сжала.
– Моего отца больше нет, Пьер, и ты теперь никто, а нам жить дальше.
– Ты перешла на сторону врага.
– Годрик из Монтгомери не враг. Эту землю ему отдал король, и если вы хотите воевать, то воюйте с Эдуардом, а не с ним.
Годрик откашлялся:
– Леди говорит истинную правду.
Шагнув назад, Пьер вдруг начал оседать на землю, и стражам пришлось поддержать его.
Из-за отворота перчатки Годрик не спеша достал пергамент.
– Что это? – Пьер бросил подозрительный взгляд на бумагу.
– Документ, подтверждающий расторжение брака. Подпиши его, и я позволю тебе уехать во Францию.
Мейриона повернулась к Пьеру, несмотря ни на что, она все еще надеялась на его здравомыслие.
– Ну же, дядя! Это очень щедрое предложение.
– Ах ты, маленькая предательница! – прорычал Пьер. – Решила идти против собственного отца?
– Разве ты не можешь быть благоразумным? – прошептала Мейриона.
– Позор!
– Советую не отказываться от моего предложения, иначе тебя встретят палачи короля, – с подчеркнутой медлительностью произнес Годрик.
Лицо Пьера покрыла смертельная бледность.
– Подпиши бумаги о расторжении брака, откажись от всех претензий на Уайтстоун, а затем уезжай из Англии и никогда больше не возвращайся. Это мое последнее слово.
Пьер бросил на Мейриону исполненный отчаяния взгляд.
– Как ты можешь так поступать со мной?
– Тебе предлагают более чем справедливый шанс. Воспользуйся им, дядя. Тогда ты проживешь остаток жизни в хорошем доме, а не в холодной темнице.
Взгляд Пьера застыл – казалось, призраки прошлого нескончаемой чередой проходили перед его глазами. – Ну? – поторопил Годрик. – Твое решение?
Байрон протянул Пьеру перо. Тот сердито посмотрел на Годрика, затем на племянницу. Мейриона затаила дыхание. Наконец негнущимися пальцами старик потянулся к перу и знакомым Мейрионе с детства красивым почерком вывел на пергаменте свое имя. Теперь она была свободна.
Мейриона осторожно выдохнула:
– Спасибо тебе, дядя Пьер.
Голова Пьера опустилась на грудь, и он тяжело обвис на руках державших его солдат, а затем, с трудом выпрямившись, побрел внутрь замка, прихрамывая сильнее обычного.
В этот момент во двор влетел Демьен верхом на лошади в развевающемся пурпурном плаще. Перед ним в седле сидели Амелина и Джастин.
– Мейриона!
– Демьен!
Мальчик соскочил с лошади и помог спуститься двум малышам.
