– Это совсем не то, о чем ты подумал. Годрик заставил себя кивнуть:
– Я знаю. Она объяснила. Джеймс встал.
– Я задолжал тебе хорошую взбучку, брат. Пойдем посмотрим, смогу ли я вновь уложить тебя.
Годрик сначала нахмурился, затем усмехнулся и хлопнул брата по плечу:
– Черта с два, коротышка.
Глава 28
Мейриона склонилась над столом и внимательно осмотрела то, что слуги сделали за короткий промежуток времени. Она едва могла дождаться момента, когда Годрик отведает приготовленное угощение. Оценит ли он ее усилия?
Пол был выстлан свежим тростником, смешанным с мятой, в канделябрах на стенах горели свечи. Из подвалов принесли хорошее французское вино, и слуги спешили поставить на стол горячие тушеные овощи.
Мимо прошла служанка с большим блюдом, на котором лежало мясо молодого барашка, приправленное специями, и Мейриона ухватила кусочек.
– Превосходно, – сказала она и одобрительно кивнула.
Девушка улыбнулась и поспешила поставить блюдо на стол.
В большом зале царило оживление – казалось, впервые за долгое время слуги гордились своей работой и испытывали радостное возбуждение.
Когда Годрик и Джеймс легким шагом вошли в зал, смеясь, словно старые друзья, глаза Мейрионы расширились. Годрик потрогал «меченую» руку Джеймса.
– Неплохо, коротышка, особенно если учесть, что в течение нескольких лет ты ежедневно упивался в стельку.
Хмыкнув, Джеймс схватил кружку с водой.
– Еще три недели, и я смогу уложить тебя, братец!
Почувствовав на себе взгляд Годрика, Мейриона дотронулась до изумрудного гребня, потом разгладила на бедрах шелковое платье.
– Боже мой, женщина! Байрон сказал мне, что ты взялась помогать на кухне, но, похоже, у нас сегодня прием в честь короля!
Мейриона почувствовала, как улыбка сползает с ее лица.
– Хорошенькое приветствие…
Подойдя к ней, Годрик взял ее руку, наклонился и поцеловал.
– Простите, миледи, я так поражен, что даже забыл о манерах.
Когда он выпрямился, Мейриона увидела, что в его глазах светится благодарность и даже нечто большее – возможно, надежда.
Улыбнувшись, Годрик повел ее к столу, и тут в зал вошла леди Монтгомери, она молча взяла поднос с едой и вышла.
Мейриона увидела, что Джеймс замер в нерешительности, и незаметно толкнула Годрика, после чего он кивком указал на центральное кресло:
– Смелее, брат. Я никогда не стремился занять твое место, а лишь заботился о процветании замка.
Когда Джеймс сел, Мейриона могла бы поклясться, что его глаза увлажнились.
– Спасибо тебе, – прошептал он, дотронувшись до ее руки.
– Это твоя заслуга, не моя.
– Все равно спасибо.
Мейриона улыбнулась и села рядом с Годриком.
Жареная свинина, оленина и ягненок превзошли все ее ожидания. Время от времен и Годрик поглядывал на нее, словно хотел убедиться, что сидящая рядом с ним женщина не призрак, который может исчезнуть, как утренний туман. Музыканты и жонглеры развлекали их во время перемены блюд.
Словно ставя точку в великолепном застолье, Байрон громко рыгнул и довольно похлопал себя по животу.
– Лучшая еда с того времени, как мы уехали из Франции, – громко заявил он.
Мужчины один за другим стали подходить к их столу, чтобы поблагодарить за великолепное угощение, и Мейриона почувствовала, как к ее глазам подступают слезы радости.
Две недели спустя Годрик с гордостью смотрел, как Мейриона с развевающимися рыжими волосами скачет по двору верхом на Голубой Молнии. Он не ошибся, предположив, что стоит лишь мягко направить ее и проявить чуточку терпения и она вновь сможет сидеть в седле.
Эти последние недели стали для него подлинным блаженством. Мейриона полностью изменила атмосферу в замке. Большой зал являлся теперь местом праздничного отдыха. Еда значительно улучшилась, а обстановка стала похожа на домашнюю.
Джеймс теперь усиленно готовился к своему великому, хотя и сомнительному путешествию: он хотел встретиться со своим другом Кристофером и испытать его паруса, а поведение Амелины изменилось настолько, что она казалась совершенно другим ребенком.
