верила в судьбу, гадала на кофе и даже могла раскинуть карты таро. У мужа тети Аллы была паранойя. Он никогда не открывал дверь на звонок, рылся в сумке жены в поисках не пойми чего и долго смотрел в дверной глазок, прежде чем выйти на лестничную клетку. Мы, дети этих странных, больных и несчастных взрослых, спокойно реагировали, когда кто-нибудь из женщин хохотал до слез и потом, почти без перерыва, без перехода, без причины, захлебывался слезами. Тогда не знали слова «депрессия». У нас это называлось «сорвалась», или «слетела с катушек», или «крыша поехала». Мужчины пили, женщины, те, кто не пил, хохотали, рыдали, подолгу молчали, глядя в одну точку на стене, разговаривали сами с собой… И это считалось если не нормальным, то привычным. Никто не удивлялся. Мы пережидали родительские закидоны, как буран, снегопад или актированные дни.
Никто не ожидал, что тетя Наташа станет верующей. Она вдруг перестала печь вкусные безешечки и тортики, перестала улыбаться и, если кто-нибудь из нас попадал ей под руку, вела странные, непонятные разговоры. Сначала мы решили, что она тоже «слетела с катушек».
Нет, поначалу она приходила, как раньше, с чем-нибудь вкусненьким и рассказывала соседям, как надо жить.
– Наташ, иди, и без тебя тошно, – выпроваживали ее соседки.
– Выпить хочешь? – спрашивали соседи.
Мы тихо хихикали, когда тетя Наташа пыталась с нами поговорить о «смысле жизни».
Тетя Алла, которой соседи поручили выяснить, «откуда ветер дует», быстро вышла на след молодого мужчины Юрия, который якобы раньше был священником на Большой земле, но потом, в короткий срок собрав вещи, уехал на Север, бросив жену и троих детей. Уже в нашем городе он поработал на стройке, на буровой, а потом вернулся к привычной деятельности, собрав вокруг себя немногочисленную, но верную стайку прихожанок. Кто-то приносил ему деньги, кто-то, как тетя Наташа, кормил. Юрий рассказывал про вечную жизнь, рай и обещал спасение.
Тетя Алла пришла к мужу тети Наташи Андрею Андреевичу и рассказала о проповеднике. Дала адрес. Андрей Андреевич молча выслушал, надел тулуп и пошел бить проповеднику морду. Не просто так, а за дело – теперь стало понятно, куда тетя Наташа дела заначку, отложенную на летний отдых и новый ковер на стену. Андрей Андреевич сломал Юрию нос и порвал самодельные иконы. Тетю Наташу Андрей Андреевич вытащил из его квартиры в одном платье и прогнал до дома в тапочках и без пальто. Тетя Наташа после пробежки тяжело заболела, но ничего, оклемалась, встала.
Городок был маленький. Все друг про друга знали. Слухи распространялись мгновенно. Муж другой прихожанки узнал, что Юрий с его женой не только разговоры вел, но и прелюбодействовал. Жена лежала дома с сотрясением мозга после побоев, а Юрий собирал чемодан.
Тете Наташе все рассказали. Она плакала, уткнувшись в подушку. Но не поверила. Решила, что на Юрия наговаривают, что он не мог, не такой.
– Ну ты, дура, послушай хоть меня, – ревела белугой тетя Алла и рассказывала тете Наташе про брошенную жену и троих детей, про связь с прихожанкой и деньги, найденные в квартире проповедника.
– Нет, он не мог, – твердила, как полоумная, тетя Наташа.
– Тьфу, – совершенно натурально плюнул на жену Андрей Андреевич и вышел на кухню.
– Он сбежал. Улетел сегодня. Я специально уточняла, – сказала тетя Алла.
Тетя Наташа заплакала.
– Он меня любил. По-настоящему. А с ней просто так, уступил, поддался. Мужик все-таки. Другим местом думал, – твердила она.
Всем казалось, что она успокоилась. Осталась только одна странность – тетя Наташа ходила на родник. На самом деле это был ручей, который отходил от местной грязной речушки. В нем дети пускали кораблики из пустых спичечных коробков. Тетя Наташа ходила на этот родник, набирала воду, отстаивала ее и пила. Считала святой. Она брызгала ею в углы комнаты, приносила в подарок соседям… С ней никто не спорил – брали и выливали, как только за ней закрывалась дверь.
С отъездом Юрия бывшие прихожанки разругались и перестали общаться. Даже не здоровались при встрече. Та самая, «любимая», прихожанка ходила с гордым видом, несмотря на непроходящие синяки – ее муж не простил измены. А тетя Наташа не могла понять, как он, Юрий, мог выбрать не ее. Она влюбилась в него, как девчонка, плакала и ждала весточки.
– Где он? Ты же знаешь… – спросила она однажды у тети Аллы.
– Кто? – удивилась тетя Алла, поскольку прошло уже несколько месяцев с той самой истории.
– Юрий. Скажи, где он, – просила тетя Наташа.
– Даже если бы знала, не сказала, – отрезала тетя Алла.
Но тетя Наташа каждый вечер приходила к ней и просила сказать, куда уехал Юрий.
Тетя Алла не выдержала. У нее выдался тяжелый день, она устала и замерзла. Она написала название города и адрес и швырнула в лицо подруги. Та схватила бумажку и прижала ее к сердцу. Тетя Алла так себе этого и не простила.
Оказалось, что Юрий уехал недалеко, в соседний город, – час на вертолете при хорошей погоде.
– Покорми моего завтра, – попросила тетя Наташа мою маму в один из дней, – и коту дай что- нибудь.
– Хорошо, – ответила мама, ничего не заподозрив.
Андрей Андреевич уехал на вахту и должен был вернуться через неделю. Он и поднял тревогу. Сын тети Наташи даже не заметил, что мамы давно нет дома. Школу прогуливал, ел у соседей, смотрел телевизор и был совершенно доволен жизнью. Тетя Алла тогда замоталась на работе, а моя мама улетела в командировку. Соседи тоже ничего не заметили – у каждого были свои заботы.
– Где Наташка? – появился на пороге нашей квартиры Андрей Андреевич.
– Понятия не имею, – искренне ответила мама.
– Алка тоже не знает, – сказал, садясь за стол Андрей Андреевич. – Ее уже неделю дома нет.
– Ни фига себе, – удивилась мама.
Они вызвали тетю Аллу и провели совещание на кухне. Тогда-то тетя Алла и призналась, что дала адрес Юрия.
– Вот ты и выясняй, – сказала ей мама. – Тебе проще по своим каналам.
Тетя Алла кивнула, не споря.
В соседнем городке уже неделю в морге местной больницы лежало неопознанное тело женщины, которую нашли на дороге. Ее собирались закопать под табличкой с номером, но мело так сильно и было настолько холодно, что в морге казалось теплее.
Тетя Наташа долетела до города, но решила не ждать в аэропорту автобуса. Пошла пешком, чтобы поскорее увидеть своего Юрия, и замерзла по дороге. Юрий так и не узнал, что она его искала – тетя Наташа решила не звонить, а сделать сюрприз. Ее деньги и документы украли. Кто украл? Поди знай. Поди найди.
Тетю Наташу похоронили в нашем городе. Проповедник на похороны не явился, хотя тетя Алла и отправила ему телеграмму. Все ходили очумевшие, ополоумевшие. Даже «любимая» прихожанка пришла и горько плакала. И муж ее там был.
Только вот что удивительно. Тетя Наташа выращивала в подъезде цветы в кадках и поливала их только водой из якобы святого источника. Особенно любила фиалку, цветущую синими, чахлыми цветами. Фиалке были не страшны ни сквозняки, ни морозы, ни засуха, ни потопы – нам, детям, выдавали лейки и велели полить ее, и мы заливали фиалку по самые цветочки.
А после смерти тети Наташи фиалка расцвела, похорошела и разрослась.
– Это все от святой воды, – сказала однажды тетя Алла, пристально и с ужасом глядя на пышущую цветом фиалку.
– Прекрати, – оборвала ее моя мама. – Давай ее уберем.
– Пусть стоит. Каши не просит.
Фиалка начала чахнуть после того, как отметили сороковины тети Наташи. Перед тем как мы с мамой улетали на Большую землю, я спустилась в подъезд и полила цветок. Он уже не подавал признаков жизни – засыхал и скукоживался.
Именно там, на Севере, я по-настоящему испугалась. Так сильно, что некоторое время не
