Немного, но нормально, на жизнь хватает. Даже торты свадебные пеку, представляешь? Трехъярусные. Смотри, я тебе фото покажу.
Тетя Галя достала альбом с фотографиями, как портфолио. На фото были запечатлены детские тортики со смешными рисунками, разнообразные пирожные и два свадебных торта с фигурками жениха и невесты.
– Здорово! – искренне восхитилась я.
– Может, и ты мне чего-нибудь закажешь? – предложила тетя Галя.
– Обязательно, – пообещала я.
– И если кому-нибудь нужно будет, пусть звонят. У меня дороговато, но вкусно. Все съедают.
Если честно, то если бы не пирожные из холодильника, я бы тете Гале не поверила. На кухне у нее была кристальная чистота, какой никогда в жизни не наблюдалось. И никаких следов готовки – ни грязных противней, ни засохшего крема, ни разбитых яиц.
– Галчонок, я дома и голодный! – раздался из комнаты, бывшей детской Славика, мужской голос.
– Муж! – почему-то шепотом сказала тетя Галя.
– Какой муж? – обалдела я.
– Обычный. Я замуж вышла. Ничего, живем хорошо.
Тетя Галя металась по кухне, ставила на огромный поднос чай, пирожные, кусок холодного мяса.
– Сейчас я его покормлю. – Она испарилась с подносом в комнате. – Вот такие дела, – сказала она, вернувшись.
– А где Славик?
– Переехал, квартиру снимает, – ответила тетя Галя. – Ты ему позвони, он рад будет. Работает. Редко приезжает сюда. Как и ты. Кофе будешь? Я сварю. Всю ночь готовила. Надо заказ отнести в соседний дом.
– Вы по ночам печете?
– Ну да. Спокойно. И свеженькое.
Когда тетя Галя наливала мне кофе, из комнаты вышел мужчина. Тети-Галин муж лоснился и был широк в талии. Явно выспавшийся, со здоровым цветом лица, он производил впечатление человека, который регулярно сытно ест хорошую еду.
– Ты мне не сказала, что у нас гости, – обиженно проговорил он.
– Это Машка, дочка Ольги, соседки, – представила меня тетя Галя. – Может, ты отнесешь поднос? Тут недалеко, в соседний дом. А я пока остальное упакую.
Тетя Галя изменилась не только внешне. У нее даже голос стал другой. Она никогда никого ни о чем не просила.
– Не могу, – опять обиделся мужчина. – Как я дверь открою с подносом?
– А я тебе в коробку положу.
– И что я, как дурак, с коробкой пойду?
– В соседний дом. Недалеко…
– Нет. Одеваться надо… Я не собирался сегодня выходить. А куда нести надо?
– Помнишь Снежану? Она мне торт заказывала…
– Не помню…
– Вот, пирожные заказала. Детский стол у нее.
– Она мне не нравится. Не понесу. Пусть сама приходит или мужа пришлет.
– Ладно-ладно, я сама. Иди отдыхай.
Мужчина ушел в комнату, коротко кивнув мне на прощание.
– Вот, – сказала тетя Галя. – Так и живем.
Она была усталая, худая и грустная. Со мной разговаривала, но думала о своем – то ли об очередном заказе, то ли о том, как отнести две большие коробки.
– Вы похудели, – сказала я тете Гале, когда мы с ней несли коробки в соседний дом.
– Когда готовлю, не могу есть, – улыбнулась она, – а потом уже и не хочется. От усталости. Он хороший, – тетя Галя имела в виду своего мужа, – меня поддерживает, понимает. К Славику хорошо относится. Славик мне очень помогает.
Тетю Галю я знала почти так же хорошо, как свою маму. Она говорила одно, а я слышала совсем другое – муж у нее не зарабатывает. Славик приезжает и привозит деньги, остальное тетя Галя зарабатывает на заказах. Везет все на себе, потому что муж даже коробку в соседний подъезд отнести не может.
– Никогда бы не подумала, что вы такие вкусности готовите.
– И я бы не подумала. Видимо, у меня такой талант. Ограниченный. А салат до сих пор пересаливаю.
– Мама бы вас не поняла, – сказала я.
– Поняла бы. Славик уехал, одной мне плохо было. А так есть муж, мужчина. Это важно.
– Ерунда какая-то.
– Может, и ерунда… – легко согласилась тетя Галя.
Вкус детства
Мама стала бабушкой. Я родила сына Васю – худосочного, тонкокостного мальчика, с ножками- прутиками, длинными ручками и торчащими, как крылышки, лопатками.
Вася всегда ел плохо.
– Все, поедешь к бабушке на два месяца, пусть она тебя кормит, – сказала я решительно, когда Васе было лет шесть.
– Васечка, ты как там? – спрашивала я, когда звонила.
– Хорошо, – отвечал сын.
– Что делаешь?
– Обедаю.
В какое бы время я ни позвонила, Вася все время ел – то обедал, то полдничал, то завтракал. Я счастливо улыбалась, радуясь хорошему аппетиту сына.
– Ты книжку читаешь? – спрашивала я.
– Сейчас доем и пойду читать, – отвечал ребенок.
Судя по разговорам и моим домыслам, Васины трапезы плавно перетекали одна в другую без перерыва.
Через два месяца мы с мужем приехали Васю забирать. Все-таки в жизни все повторяется.
Мы ехали по проселочной дороге, уже подъезжали к участку, когда один из мальчиков, проезжавших мимо на велосипедах, помахал нам рукой. Я помахала в ответ, хотя и подумала, что мальчик какой-то странный – машет незнакомым людям.
– Привет! – крикнул мальчик.
– Здравствуй! – вежливо крикнула я в ответ.
– Это Вася? – спросил меня муж, показывая на мальчика.
– Вася? ЭТО – ВАСЯ? – Я чуть не свернула в канаву.
Бабушка раскормила Василия до неузнаваемости.
– Вы чего? Я же вам махал! – обиженно сказал ребенок, когда заехал на участок.
– Верните мне сына, – тихо попросил муж.
Да, узнать сына в толстом парнише со щеками, попой и животом, на котором трещали шорты, было практически невозможно.
– Да ну вас, – обиделась бабушка, – приехали и все испортили.
Бабушка взяла Васю за руку, и они пошли в дом.
– Машенька, мне кажется, у Васи фигура твоей мамы, – проговорил муж, глядя на их спины.
– Да ну тебя, – обиделась я и пошла следом за мамой и сыном.
На кухонном столе лежали колода карт и бельевые веревки.
– Это у вас что? – спросила я.
– Это мы с бабушкой играем в дурака. На котлеты. Если я проигрываю, то съедаю две котлеты, – пояснил Вася.
– А если бабушка проигрывает? – уточнила я.
