расстреляли нас ночью вместе с заложниками… Теперь мы уверены, что они этого не сделают и выдвигаем последнее требование: наш разговор продолжится в другой колонии… Туда мы поедем с заложниками в вашем сопровождении… Даем полчаса на приготовления… полчаса… Если через тридцать минут будет готов автомобиль – освобождаем одного из заложников, и так далее…
Буза повернулся и пошел прочь к дверям санчасти, за которыми его ждал Шнырь. Клюев не успел сказать ни слова, хотя перед встречей мысленно прокрутил в голове речь, где много внимания уделил последствиям, которые могут наступить для захватчиков, если они…
Вернувшись в административный корпус, зам изложил все, что сказал ему Буза.
Начальник колонии был против такого варианта событий.
– А вдруг по дороге что-нибудь случится, они подумают, что это попытка освободить заложников, и покончат с нами? – сказал он, думая про себя: если заложников освободят здесь, то он будет начальником колонии, у которого захватили заложников, но тут же освободили… Если осужденные вместе с заложниками уедут – он будет просто начальником колонии, у которого зэки захватили заложников…
– У нас нет другого выхода, – сказал зам прокурора, – это долгий путь, но бескровный…
– Надо попробовать уговорить их не брать с собой заложников, – предложил начальник колонии заместителю прокурора, – они вам поверят…
На этот раз переговоры Клюева с Бузой проходили через двери санчасти.
Буза был непреклонен, и сколько ни уговаривал его заместитель прокурора оставить заложников, сколько ни гарантировал перевозку захватчиков в Каминский изолятор, стоял на своем… И, чтобы поставить все на свои места и еще раз напомнить, кто у кого в руках, сказал:
– Осталось пятнадцать минут…
Это подействовало, и уже через десять минут перед окнами санчасти стоял автозак…
– Отпусти литера, – сказал Буза Шнырю.
Тот пошел в кабинет, но тут же вернулся.
– Он не хочет бросать женщин.
Хряк, услышав это, поднялся со скамейки, чтобы сделать так, как сказал Буза, но тот остановил его движением руки. Он сам сходил в кабинет, поговорил с Виктором, а потом дал команду Шнырю развязать Семеновну.
Поскольку в зоне все уже знали, что начальство договорилось с Бузой о переброске захватчиков и заложников в Каминск, напряжение и ожидание возможной ошибки со стороны захватчиков прекратились. Пост возле дверей санчасти был снят, и поэтому Семеновну у выхода на улицу никто не встретил. Она немного постояла на крыльце, потом сошла по ступенькам вниз и опустилась на снег. Силы оставили ее.
А тем временем в следственном изоляторе продолжалось обсуждение.
– Теперь о заложниках, – сказал Внучек.
– Заложники-то нам зачем? – поинтересовался Узякин.
– Он правильно мыслит, – поддержал Внучека комбат, – от того, как они себя поведут, будет зависеть тактика освобождения…
– Тактика, – скривился Узякин, – грамотные все…
– Парень – человек молодой, ему лет двадцать пять… он начальник тарного цеха, поэтому его жизнь вне опасности…
– Почему ты так решил? – спросил Узякин комбата.
– Видишь ли, ты имеешь дело с преступниками на свободе, а мы за проволокой. Весь персонал в зоне для зэков делится на чистых ментов и тех, кто носит ментовскую форму, но их функций не выполняет, – это мастера, начальники производств, врачи, библиотекари, учителя школ…
– Ну тогда и второй женщине ничего не грозит, – сказал Узякин.
– Дай Бог, – ответил не верующий в Бога комбат, – для нее есть иная опасность…
– И эта опасность реальна, если они задумали нечто иное, чем выезд из одной зоны в другую, – поддержал комбата Внучек.
– Ну, ты их переоцениваешь, – сказал Узякин, – это обычные зэки, а не представители спецслужб, гы- гы-гы…
– А ты их недооцениваешь, – вмешался комбат, – ты посмотри: тут что-то не так, уж очень ловко они действуют, и все у них получается… Старую женщину отпустили, правильно: двух заложников им вполне хватит в дороге… Третий бы только помешал…
– Если они таким образом решили выбраться из колонии, то нам повезло. Но если они, а их поведение это подтверждает, выбравшись из колонии, выдвинут новые требования… Потребуют машину и попытаются оторваться от погони вместе с заложниками, вдруг их сообщники ждут, – сказал Внучек.
– Ну размечтались, фантазеры, – произнес Узякин.
– Все это надо иметь в виду и быть готовым к любым поворотам, – сказал комбат, – аппетит приходит во время еды… Даже прибыв сюда, захватчики могут заявить, что берут заложников в камеру… Это понятно, пока заложники у них в руках, – они хозяева положения – тузы, а мы – шестерки…
– Да ладно вам, пессимисты, – сказал Узякин, – о тех, кто приедет к нам, мы уже знаем, теперь посмотрим, чем сами располагаем, подсчитаем силы и средства, а также осмотрим плацдарм, на котором нам проводить боевые действия.
Буза смотрел на автозак долго, словно пытаясь проникнуть взглядом вовнутрь, где могла прятаться смерть. Вокруг машины не было ни души, но это не вызывало чувства успокоения, скорее наоборот: автозак с открытыми дверями напоминал мышеловку.
Буза вел наблюдение из другого помещения – процедурного кабинета. Хряк был в кабинете начальника с заложниками, а Шнырь стоял сзади, готовый выполнить любое указание Бузы.
– Выверни карманы! – неожиданно приказал Буза. Глаза Шныря испуганно метнулись, но тем не менее он вывернул оба кармана робы и положил на подоконник несколько стандартов теофедрина, конфискованных им у Валентины.
Буза сгреб их одной рукой и выбросил в форточку. Сделал он это так же ловко, как сбрасывал в отбой лишние карты. И даже опытный в этих делах Шнырь не заметил, как он прижал мизинцем к ладони один стандарт лекарства.
– Выберемся отсюда, – назидательно сказал он Шнырю, – все иметь будем, споткнемся – нас сразу в капусту покрошат… А сейчас крой к машине, проверь все…
В окно было видно, как Шнырь появился на плацу. Подойдя к машине, с опаской заглянул внутрь будки, потом запрыгнул внутрь, осмотрел будку, заглянул под лавки, в два боксика, в которых обычно возят лиц, нуждающихся в изоляции от других осужденных. Затем он спрыгнул на землю и уже с большей уверенностью и даже некоторой бесшабашностью глянул под будку и в кабину…
Проделав все это, он по-разбойничьи свистнул. Буза внимательно наблюдал за ним из окна, затем вошел в кабинет начальника санчасти, где на скамейке сидели Виктор и Валентина, а перед ними стоял Хряк с двумя заточками в руках. Буза снял с Виктора наручники и произнес:
– Сейчас я с дамой пойду в машину, а ты останешься здесь, когда мы скроемся в будке, пойдете вы. Чем быстрее мы отсюда уедем, тем быстрее вы попадете к себе домой… Нам вашей крови не надо, но… об этом мы уже говорили. Одевайтесь…
У выхода на улицу Буза левой рукой обхватил Валентине шею, а правой демонстративно приставил заточку к сонной артерии…
– Начальники, – заорал он, – без дураков, я иду… Когда он был уже на середине пути, из-за дощатого забора, где складировалась и ремонтировалась старая «мебель» жилой зоны, раздался голос:
– Бежишь, Буза?
Но Буза и ухом не повел: не пристало человеку, занимающемуся столь серьезным делом, отвлекаться на такие мелочи…
Шнырь подал Валентине руку, и все трое скрылись в будке.
Настала очередь Хряка.
Он также, как и Буза, обхватил Голову Виктора одной рукой, другой приставил заточку к горлу и двинулся, толкая заложника впереди себя.
Шнырь, так же как и Валентине, помог Виктору забраться в будку, Хряк влез туда сам, дверь закрылась,
