и тут же в окне будки показалась голова Бузы.
– Начальник! – заорал он. – Разговор есть! Дождавшись начальника колонии, Буза потребовал принести еды в дорогу, часы, три телогрейки. Когда принесли все перечисленное, начальник попытался еще раз поговорить с Бузой.
– Арбузов, – сказал он, – ты своего добился, не стоит испытывать судьбу, отпусти их, и езжайте на здоровье…
– Э, нет, начальник, – ответил Буза, – только я их отпущу, мое путешествие тут же закончится, а я этого не хочу…
– Да брось ты, – проговорил примирительно начальник. – Кому вы нужны сейчас, вон и прокурор говорит, что вам лучше будет, если вы ребят отпустите…
– Все, начальник, закончили, – сказал Буза, – мне будет лучше, если они будут при мне… И не пудрите мне мозги, я вас, как рентген, насквозь вижу…
Начальник колонии отошел от машины, удивляясь проницательности Бузы, потому что буквально в то время, когда Буза и Хряк перемещались с заложниками в автозак, в колонию прибыла группа захвата, которой командовал двухметровый капитан из Н-ска, а с ними приехал генерал-майор внутренних войск Маров.
Маров и капитан были недовольны тем, что начальник колонии не дождался их и дал возможность захватчикам спрятать заложников в машину, а саму машину выставить так, как было удобно одним захватчикам: посредине плаца.
– Ну ты… додумался, – распекал Маров начальника колонии в присутствии и младших по званию, и подчиненных, – оригинальней ничего не мог придумать…
Начальник стоял перед генералом красный как рак и время от времени говорил:
– Виноват, тащ генерал, виноват…
Начальник мысленно рвал волосы на голове и не только потому, что ему был неприятен начальственный разнос. Он мог бы затянуть предоставление автомобиля, и заложников освободили бы в его колонии. А теперь было ясно, что упущен удобный случай. И все другие, по закону подлости, будут неудачны, и начальник был уже согласен с тем, чтобы освобождение заложников произошло не у него в колонии, потому что теперь ничего хорошего ждать не приходилось.
Генерал продолжал выходить из себя. Ему не хотелось ехать по мерзлой и кочковатой дороге полтораста километров, да потом еще разбираться с захватчиками в Каминске, тогда как это можно было сделать сейчас и уже к вечеру улететь в Н-ск.
Капитан тоже был недоволен. Он считал и себя, и своих ребят специалистами по рискованным операциям, и его не прельщала роль конвойных, которая отводилась в случае отъезда его подразделению.
Прибежавший дежурный, неумело козырнув, стал докладывать начальнику колонии, что Буза требует его…
– Что?! – взбеленился генерал, услышав это, – требует… да я ему!
– Семен Владимирович, – сказал Клюев, – давайте выслушаем…
– Арбузов сказал, чтобы пришел начальник колонии и что ему не нравится задержка…
Возникла пауза. Начальник обратился к генералу за разрешением выйти.
– Иди уж, – махнул рукой генерал.
– В чем дело, начальник, – спросил Буза Хозяина, когда тот подошел к машине, – почему стоим?
– Арбузов, – ответил начальник укоризненно, – это у вас все просто, пришли, сели и давай ехай, а у нас конвой не готов…
– Валерий Александрович, – послышался голос из глубины будки, – надо ехать, Валентине плохо. И ехать чем побыстрее.
– Валя! – спросил начальник. – Как ты?
– Ничего, ничего, – ответила Валентина.
– Холодно ей, – вмешался Шнырь.
– Я сейчас, Валя, сейчас, – заторопился начальник, что-нибудь тепленькое принесу… Миша, Миша, принеси одеяло для Валентины…
– Да, еще вот что, – сказал Буза, после того как принесли и сунули в окно будки автозака одеяло, – не нравятся мне эти задержки, и ты знай… Остановится зак в шлюзе или на стену «случайно» налетит, завалим обоих, на тебе кровь их будет…
Начальник, сердцем чуя неладное, помчался в административный корпус. Там, в его кабинете, завершалось короткое совещание, в котором участвовали Маров, прокурор и капитан – командир группы захвата.
– Возьмем их в шлюзе, – сказал Маров начальнику колонии, когда тот вошел в кабинет, – машина резко остановится напротив дверей от вахты, они потеряют равновесие и ребята успеют ворваться в будку.
– Они закрыли дверь на палку, – сказал начальник и, нарушая субординацию, опустился на стул, – Буза предупредил, что они будут готовиться к остановке машины в шлюзе, если остановка будет – они убьют заложников.
– Спокойно, они блефуют, – ответил Маров.
– Нет, в таком случае так нельзя, – вмешался Клюев, – тут, будь ребята молниями, они все равно опоздают… Уж лучше это сделать в пути или вообще не делать, если они по дороге не потребуют еще чего-нибудь…
– Ну черт с вами, – сказал генерал, – едем, но в поле это сделать будет еще труднее.
Буза сдержал свое слово. Шнырь и Хряк держали заточки у горла заложников, пока автомобиль не выехал за ворота колонии. Затем Валентину и Виктора заперли в «изоляционных» боксиках-стаканах, а сами уселись в будке. Буза посмотрел на часы и впервые за весь день удовлетворенно ухмыльнулся.
– Так чем мы располагаем?
– Пяток прапорщиков я могу выделить, – сказал Михалыч.
– Плюс десяток моих ребят из горотдела, – подхватил Узякин, – желательно помоложе…
– Желательно побледнее, – съязвил Собинов, в который раз удивляя присутствующих, считавших его служакой, который двух слов связать не может и заставляет всех ходить строем.
– Почему побледнее? – не понял Узякин.
– Потому, что с такими румяными рожами они на зэков не похожи, – пояснил Собинов ехидно.
– Ох, остряк, – сказал старший оперативный начальник, – а что ты дашь в общий котел и на общее дело?
– Снайперов дам, – сказал комбат, – снайперов у меня двое… и две винтовки.
– Две? – переспросил Узякин.
– Две, – подтвердил комбат.
– А почему две… Нам надо три…
– По штату положено две, – невозмутимо ответил комбат.
– Да, конечно, – не преминул поддеть его Узякин, – по штату положено двое захватчиков, а их – трое…
– Что же делать? – спросил Внучек. – Позвонить соседям?
– Не надо соседям, – сказал Узякин, – найдется у меня и снайпер, и винтовка, в хорошем хозяйстве все есть… Михалыч, давай твоих на инструктаж, а я своим позвоню…
Михалыч ушел, а Узякин стал звонить в отдел.
Через некоторое время Михалыч вновь появился в кабинете с грудой телогреек. Все принесенное он сложил в углу.
– На какой свалке ты их подобрал? – ехидно спросил Узякин.
– Почему на свалке? Не на свалке, но у меня нет других…
– Ах нет других, а ты подумал, что их сразу расшифруют: во-первых, рванье, в котором порядочный зэк не ходит, во-вторых, – сытые физиономии…
– Что я могу сделать с физиономиями, – вздохнул Михалыч.
– С физиономиями – ничего, с физиономиями я разберусь, скажу, что они у меня по выговору получат, и физиономии у них станут, что у твоих подследственных, понял? А ты давай другое одеяние.
