– Естественно! Да нет, это просто из-за моего зрения. Я так долго проработал в полутьме, что уже привык к этому. У меня уже выработался рефлекс, куда бы я ни приходил. Ты не возражаешь, а?
– Да ладно!
– Ну и слава Богу!
– Богу?
– Да, а почему бы и нет?
– Ты христианин?
– Нет, я еврей.
Сэнгстер застыл. Прошин взглянул на него из-за своего стола, сообразил, что творится в мозгу у американца, и улыбнулся.
– Дезинформация, так ты думаешь? Мы, мол, все тут горим желанием дезориентировать тебя и напичкать ложной информацией? – Он полез в карман пиджака и вынул какой-то документ. – Вот, смотри, – сказал он, положив книжечку на стол, а затем устало обратился к телохранителям: – Вы можете быть свободны.
Те обменялись взглядами и после многозначительной паузы удалились.
– Товарищ, мы будем в коридоре, – зловеще заверил Прошина один из них.
Сэнгстер раскрыл книжицу и узнал обычный советский внутренний паспорт из четырнадцати страниц. Нашел в нем третью графу – национальность – и там прочел четкое, взрывчатое слово «еврей». Он закрыл паспорт и вернул его улыбавшемуся коллеге.
– Знаешь, как мы говорим? «Без бумажки ты букашка, а с бумажкой – человек». Конечно, паспорт может быть и поддельным. Только на сей раз это не так.
Сэнгстер ничего не ответил.
– Ты мне не веришь? – засмеялся Прошин и закинул ноги на недорогой, фанерованный стол. – Ладно, тогда чему ты веришь? – спросил он, затянувшись трубкой. – Что тебе наговорили про меня?
Сэнгстер изучающе рассматривал его, и свойственная ему улыбка стала еще более выразительной.
– Довольно много, – признался он.
– Выкладывай!
– Я могу присесть?
– О, какие вы вежливые! Разумеется, да! Извини меня. – Прошин указал на стул.
Когда Сэнгстер подтащил его к столу и сел, русский спросил:
– Хочешь кофе?
– Не откажусь.
– Вот и хорошо. Есть два способа выпить кофе в этом здании. – Он снял ноги со стола и принялся рыться в ящиках, обнаружив наконец гаечный ключ. – Если выйти из комнаты и повернуть налево… может, лучше сразу прикончить этих двух обезьян… в конце коридора стоит аппарат. Там понадобятся монеты. Когда он начнет жужжать, ты услышишь звон. Вот так – бенц! И тогда ты ударишь по нему вот этим. Или… – Он бросил ключ на пол и вновь полез в ящик стола. – О, а это!..
«Это» оказалось фляжкой. Когда Прошин открутил крышку, крепкий аромат тут же наполнил помещение.
– «Голубая гора», – пояснил он с довольным видом.
– Думаю, решено! Остановимся на «Голубой горе».
– Чудесно. А это мое маленькое царство. Как оно тебе?
Сэнгстер отхлебнул кофе из сине-белой чашки, предоставленной ему Прошиным, и быстро огляделся.
По правде говоря, кабинет не производил приятного впечатления. Кроме стола и двух стульев, имелась еще самодельная пепельница из консервной банки из-под джема, несколько ящиков с бумагами и стопка несожженных распечаток в разноцветных папках. Единственной солидной вещью оказался большой персональный компьютер с монитором. Прошин проследил за взглядом американца. Неожиданно он облокотился на стол и, тыча левым мизинцем в воздух, проговорил:
– Говорят, перо могущественнее шпаги. Так оно и есть. Но куда могущественнее пера мое творение «Ферранти ИБМ»!
Сэнгстер разразился смехом. Через мгновение Прошин присоединился к нему.
– Меня зовут Константин, – прохрипел он, – но ты можешь звать меня просто…
– Костя.
– Ага! Так записано в досье на меня!
– Да нет, я как-то изучал неполные имена, вот и все.
– Понятно, – улыбка сошла с лица Прошина. – Я немного пошутил. С этой машиной можно отправиться куда угодно, разведать все, что угодно. Я называю ее «мой волшебный ковер-самолет». Достаточно знать лишь ключ да код и можно открыть все на свете.
– Даже китайский компьютер «Млечный Путь»?
– Ну, не совсем так. Но когда-нибудь…
Сэнгстер всегда отзывался на оптимизм. На весах, которыми он взвешивал своих коллег, это качество тянуло на большой вес. А Прошин был оптимистом.
– Ладно! Давай-ка познакомимся по-настоящему. Расскажи мне, что там у вас в конторе числится в досье на меня.
– Ну… – Сэнгстер поставил чашку на стол и сложил руки на груди, – там говорится, что тебе тридцать четыре…
– Но я выгляжу на двадцать. Спасибо…
– В самом деле, тебе не дашь тридцать четыре. Ты родился в Лебедяни, в Центральной России, где и вступил в ВЛКСМ, а потом продолжил учебу в институте международных отношений, где учился пять лет.
– Прекрасно! Великолепно! Продолжай!
– Тебя готовили в школе КГБ номер триста одиннадцать в Новосибирске, где тебе пришлось делить время между рутинной оперативной подготовкой и занятиями в Сибирском отделении Академии наук. С тех пор ты здесь. Немногие продвигались так, как ты.
– Неужели?
– Угу. Вначале ты был приписан к Шестому отделу ГРУ ГШ.
– Это Китай!
– Да, Китай, а потом тебя перевели в Восьмой отдел ГРУ, связанный с компьютерной техникой. А после этого…
– Китайский период был ужасным. Отвратительным. Знаешь, меня послали в Хабаровск. Это к северу от Владивостока.
– Нет. Потом тебя перевели в Оперативное техническое управление – компьютеры. И с тех пор ты там работаешь.
– Потрясающе! И все точно. А привычки? Увлечения?
– Ты любишь читать, но не переводить. У тебя способности к языкам. Много друзей женского пола. – Сэнгстер улыбнулся краешками глаз. – А когда я говорю «много», я имею в виду…
– Много! – хихикнул Прошин. – Ну, ладно. Мне было бы не по душе, если бы там пропустили эту деталь. Хорошо. А хотел бы ты прочесть досье КГБ на тебя?
Сэнгстер не верил своим ушам. Уже очутиться здесь, в недрах Первого главного управления в самой их штаб-квартире на Московской кольцевой дороге, было невероятным событием. А теперь ему еще и предлагают взглянуть на собственное досье…
– Конечно же, почему бы и нет?
– Ты улыбаешься. Почему ты всегда улыбаешься?
– Разве?
– Всегда. Правда, я знаю, почему ты улыбаешься в данный момент. Ты считаешь, что я тебя разыгрываю. Хорошо, позволь мне сказать тебе, Джин… Можно называть тебя Джин?
– Полагаю, да.
