– Это полицейские!
– Они гонятся за чартистом!
– Себе на горе забрались они на нашу улицу!
– Долой полицию с нашей улицы!
Нетрудно было догадаться, на чьей стороне симпатии зрителей. Трах! Цветочный горшок просвистел в воздухе и раскололся под ногами полицейского, возглавлявшего погоню. Это послужило сигналом к началу бомбардировки.
На преследователей со всех сторон полетели снаряды самых разных видов и калибров. Цветочные горшки, кувшины с водой, куски черепицы и некие всем известные ночные сосуды – все пошло в дело. Полицейские волей-неволей прекратили погоню. Отмахиваясь, отругиваясь, грозя, они стали отступать.
Нет, они не могли арестовать целую улицу, а схватить кого-нибудь одного – значило поднять общий бунт. Пришлось убираться подобру-поздорову.
Уже во второй раз знаменитые столичные полицейские так позорно покидали поле боя. Победители в ночных рубашках, высунувшись из окон, хором пропели чартистскую песню, а потом, счастливые, снова отправились спать. О разбитой посуде не жалел никто.
Оуэн, скрывшись от преследователей и поблагодарив судьбу за неожиданное избавление, скинул наконец долгополую куртку и залег отдыхать в укромном местечке до восьми часов. В восемь он уже прогуливался возле условленного места.
Четверть девятого. А Тома все нет. У Оуэна замерло сердце: он слышал от прохожих, что в прошедшую ночь полиция хватала чартистов по всему городу. Неужели и Таппер попал в ловушку?
Мимо прошли двое полицейских. Оуэн поспешно отвернулся и стал рассматривать витрину. Но констебли не обратили на него внимания. Они искали дичь покрупнее.
Кто-то опустил руку на его плечо. Оуэн вздрогнул и обернулся, готовясь удрать в любую секунду. Но незнакомец, судя по всему, был простой рабочий.
– Скажи, приятель, – проговорил он хрипло, – ты не тот паренек из Уэлса, которого я ищу?
– Может, и тот, – осторожно откликнулся Оуэн.
– Тогда вот что: у твоих друзей все в порядке. Они не могли прийти сюда и ждут тебя в харчевне «Четыре колокола» на Уорсестерской дороге.
– Спасибо!
– Желаю удачи, приятель, – напутствовал Оуэна рабочий – В Бирмингеме огонек погас, но, может быть мы снова его запалим, как знать, если Уэлс поднесет спичку!
Уэлс…
Да, может быть, Уэлс возродит надежды всей Англии.
Оуэн шагал по Уорсестерской дороге, и на сердце у него было легко.
Глава десятая
Вольная ферма
Несколько дней они шли на запад, к пурпурным вершинам на горизонте. Держались безлюдных равнин и обходили стороной большие города; их уже известили, что по всей стране разослан «приказ об аресте Джона Таппера по обвинению в подстрекательстве к нарушению порядка». А ведь на самом деле он старался удержать людей от бессмысленного сопротивления драгунам…
– Правы они или ошиблись, не в том суть, – усмехался он, попыхивая трубкой. – Главное, что они хотят упрятать всех руководителей за решетку, а я полон решимости остаться на свободе. Слишком многие из нас уже заперты, а кому-то надо продолжать дело…
Страна походила на кипящий котел. Вот-вот гнев и возмущение плеснут через край. На двери одной из церквей им случилось увидеть плакат, который открыто призывал:
И в других местах часто встречались такие же плакаты, требующие «покончить с позорным полицейским режимом» и «заклеймить позором кровавые подвиги бирмингемской полиции». Было ясно, что события последних дней взбудоражили всех…
Вскоре они оставили позади леса и убегающие под уклон поля Герефордшира и углубились в самое сердце Черных Гор. Оуэн хорошо знал горы, но в эти места он не забредал ни разу. Узкая мрачная долина, рассеченная быстрым потоком; за целый день пути только два или три белых домика на склонах гор – маленькие фермы, по виду едва ли обитаемые. И еще руины старого монастыря на одной из вершин.
С каждой милей дорога становилась уже, склоны по обе стороны – круче, и вот уже небо над головой стало не шире речки у их ног.
– Далеко ли еще? – спросил Том.
Он никогда не бывал в горах, и ему казалось, что утесы обступают их со всех сторон, что уже немыслимо продвинуться вперед хоть на один ярд.
– Нет, уже недалеко, – отвечал Таппер. Буцефал тяжело дышал, еле вытягивая в гору; колеса тележки, ударяясь о камни, скрипели и ныли, будто от боли. Таппер шарил глазами по склонам, словно искал чего- то.
Вдруг Оуэн каким-то особым своим инстинктом почувствовал, что за ними наблюдают. Он пристально оглядел валуны и скалы, но даже его острые пастушьи глаза не приметили ничего подозрительного – не пошевелился ни один камень, не прошуршала ни одна травинка.
– Стой! – внезапно раздался крик. – Руки вверх! Таппер бросил поводья и вскинул руки. Мальчики, не
