Оуэн замер. Неужели его услышали? Нет! Следующая фраза подтвердила его опасения – отряд был обнаружен, вероятно, в тот момент, когда они сворачивали с тропы.
– Мне тоже что-то такое послышалось, сэр. Только я думаю, это какая-нибудь отбившаяся овца. К тому же сейчас все тихо. Уже минут пять ничего не слышно.
– Послушайте, сержант, просто глупо поджидать их среди этих проклятых скал! Я давно говорил, что надо перекрыть дороги.
Дальше Оуэн слушать не стал. Он отполз назад и шепотом сообщил Беньовскому:
– Там патруль. Как раз у нас на пути. Просто не везет. И они нас слышали.
– И услышат снова, как только мы двинемся с места… Ты прав, чертовское невезение. А другой дороги нет?
– Только вон через тот перевал, – Оуэн указал пальцем на огромную гряду над их головами, густо черневшую на фоне ночного неба. – Пожалуй, я попробую найти дорогу, но они все равно нас услышат.
– Если не отвлечь их чем-нибудь, – ответил Беньовский с мрачной усмешкой. – Этим займусь я. Пью поведет мою лошадь, а ты, лишь только поднимется шум, веди отряд через гору. Я вас догоню… если смогу.
– Что вы придумали? Беньовский еле слышно засмеялся:
– Поиграю с ними в ночных эльфов – кажется, так это называется по-английски. Красным курткам придется нынче побегать за… как это?.. за волшебными огоньками. Сейчас увидишь. К счастью, мы прихватили с собой фонарь. А я все сомневался, пригодится ли он.
Беньовский отошел назад и что-то зашептал остальным. В ответ послышался общий ропот – никто с ним не соглашался, он, очевидно, не желал слушать. Потом отвязал от седла незажженный фонарь и исчез в темноте.
А через несколько минут в ночи вдруг вспыхнул огонек. Вспыхнул и запрыгал, заплясал по горному склону. У Оуэна перехватило дыхание – он один знал, насколько близок этот светлячок к краю пропасти и еще – насколько близок он к солдатам и их ружьям.
– Сумасшедший! – проговорил мальчик.
– Очень храбрый человек, – откликнулся Пью.
– И он знает, что делает, – добавил Таппер. Выстрел.
Все вздрогнули. Огонек упал, на мгновение исчез, но появился снова – в другом месте.
Выстрел. Еще. И еще.
Канонада разнеслась среди гор. Фонарь выплясывал свой издевательский танец, исчезал, появлялся вновь, то плыл куда-то вверх, то стремительно летел вниз, как будто его и вправду кружила по воздуху сказочная фея.
Оуэн глядел завороженный. Как мог этот человек сознательно привлекать на себя ружейный огонь? И как удавалось ему увернуться от пули, будто он и впрямь заколдован?.. Пью сильным толчком напомнил ему, что им тоже еще предстоит нелегкая работа.
Ночь, казалось, была полна криками и выстрелами. Солдаты, забыв себя от ярости и азарта, палили по фонарю, который словно продолжал насмехаться над ними.
В такой суматохе мог пройти незамеченным целый кавалерийский полк.
Минут десять спустя, уже поднявшись на вершину, они оглянулись назад. Далеко внизу ружья разом выплюнули пламя в мерцающий неподалеку фонарь.
– Он сделал свое дело, – сказал Пью. – Надеюсь, им не удастся его окружить.
В этот момент ужасный вопль разнесся среди гор. Огонек взвился высоко в воздух, потом, кувыркаясь, покатился вниз и исчез, как погасшая ракета.
– Там как раз обрыв! – хрипло проговорил Оуэн,
Глава тринадцатая
Порошки и пилюли
– Да, это был храбрый боец и славный товарищ, – грустно проговорил Таппер, когда несколько часов спустя они собрались за завтраком в кухне.
– Может, он еще вернется, – сказал Пью. Аптекарь покачал головой:
– Прошло уже шесть часов. Останься он жив, давно был бы здесь. Сорвался в пропасть.
Пью кивнул. Надеяться бесполезно, надо глядеть в лицо фактам: еще один человек пожертвовал жизнью за дело чартизма. Беньовский погиб, чтобы спасти пушки.
Оуэн поднялся и отодвинул тарелку,
– Я пойду искать его… его тело.
– Я с тобой! – Том вскочил из-за стола, забыв об усталости.
– Только один вопрос, – сказал Оуэн, отворяя дверь: – Кто он такой был, этот Беньовский?
Мужчины переглянулись. Таппер заговорил горестно:
– Думаю, что теперь можно и рассказать. Этот человек звался майор Беньовский. Его выслали из Польши, и он явился сюда, чтобы…
Он умолк, прислушиваясь к шагам во дворе. Все вскочили. Пью схватился за пистолет. – Не стрелять! –
