прошептал аптекарь.
Они ждали молча. Шаги послышались ближе, медленные, тихие шаги, будто из последних сил тащилось раненое животное.
– Доброе утро, друзья! Завтрак для меня оставили? В дверях стоял Беньовский.
Кровь запеклась у него на лбу, одежда была изорвана, облеплена грязью и покрыта репьями. Несмотря на все это, несмотря на смертельную бледность и воспаленные глаза, поляк и сейчас оставался учтивым кавалером. Он с трудом оторвался от дверного косяка, однако заставил себя пройтись по кухне своей прежней щегольской походкой – такой волей обладал этот человек.
– Выпей немного бренди, – предложил Таппер. – Слава Богу, ты цел! А мы уже не надеялись увидеть тебя живым.
– Думали, что вы свалились в пропасть, – добавил Оуэн. – Как вам удалось выбраться?
– Дайте ему сначала поесть, а потом приставайте с расспросами.
– Пустяки, – сказал Беньовский. – Я могу и говорить и есть. Все было не так страшно.
– Но вы спасли все дело! – горячо настаивал Пью.
– Короче говоря, они едва не окружили меня, прижав к самому краю скалы. А мне вовсе не хотелось лететь вниз, ей-ей, не хотелось! Просто я собирался еще кое-что сделать в этой жизни. Оставался единственный выход – притвориться, что я слетел. Тогда они бы не стали искать мое тело, по крайней мере до утра.
– Но я слышал твой крик.
– Вы не ранены?
– Немножко. Они задели меня еще раньше-раз или два. А крик? Пришлось, знаете ли, сыграть комедию. Я просто швырнул вниз фонарь, а эти дураки решили, будто я свалился вместе с ним. На самом деле я просто лежал на земле в нескольких шагах от них и ждал, когда они уберутся восвояси. А потом добирался домой через эти бесконечные горы и овраги…
Таппер поставил перед ним тарелку мяса, зажаренного с яйцом, и Беньовский с жадностью стал есть. Потом аптекарь сказал задумчиво:
– Не нравится мне все это. Откуда взялись в этих местах солдаты? Неужели правительство выследило нашу ферму?
– Это немыслимо, – сказал Гонт.
– Абсолютно невозможно, – согласился Пью. – Кроме нас, едва ли дюжина чартистов знает про нашу ферму. А те, кто знает, – все отборный, проверенный народ.
– Значит, здесь просто совпадение. Но мы должны быть вдвойне внимательны.
– Самое трудное впереди, – снова заговорил Гонт: – надо распределить оружие среди людей. Волей- неволей придется звать их сюда. Но это еще полбеды, а вот как потом выводить их отсюда? Да еще вместе с оружием.
– Об этом не беспокойся, – оборвал Таппер сердито. – Это я беру на себя. Я уже кое-что придумал.
А через несколько дней Таппер раскрыл свой план Оуэну и Тому. Только им. Он вызвал их во двор, где уже стоял запряженный старина Буцефал.
– Собирайтесь, и побыстрее, – сказал аптекарь. – Мы снова отправляемся в путь.
Ребята понимали, что расспрашивать бесполезно. Он сам все расскажет, когда придет время. А пока надо собрать свои пожитки. Их немного, упаковать их – дело нескольких минут.
И вот в набитой поклажей тележке они уже трясутся по той самой дороге, которая много недель назад привела их на «Вольную ферму».
– Пора, пора доктору Тапперу опять взяться за дело; надо снабдить лекарствами наших старых пациентов, – приговаривал он с обычной своей усмешкой.
– А я-то думал, что доктор занят более важными делами! – храбро возразил Том.
– Кто знает, кто знает…
Некоторое время ехали молча. Дорога вела к югу, туда, где гора Шугар-Лоф преграждала прямой путь к Абергавенни и угольным копям. Оуэн чувствовал, что они едут к людям, что вскоре они вновь окажутся в самом пекле мятежа, и мальчишечье сердце билось сильнее при мысли о предстоящих сражениях и битвах.
В середине дня они остановились перекусить. Таппер вдруг сказал:
– Полагаю, вам будет не вредно узнать, какого сорта лекарства я продаю и для кого они предназначены.
Он подошел к тележке и с помощью мальчиков стал выгружать бесчисленные банки и коробочки; лекарства, которые он раздавал по деревням. Все выглядело вполне невинно. Но вот тележка пуста, и на дне… на дне ничего – просто голые доски.
Мальчики были озадачены: что за таинственность? Оуэн уже собирался сказать что-то, но тут Таппер потянул одну из досок и сдвинул ее,
– Двойное дно! – в восторге воскликнул Том. Под досками лежал ряд ружей и пик. Доктор потрогал острие одной из них:
– Это мои ланцеты. – И тут же быстро задвинул доски, – И мои лекарства тоже особого свойства, – продолжал он, вновь загружая тележку, – Видите эту этикетку? Она написана по-латыни – ни один полицейский не прочтет. А говорится в ней вот что: «Пилюли для ториев[7] разной величины и различной степени эффективности». Пули! А вот это – «порошки, чтобы донести пилюли в цель». Порох!
