и вообще выглядел слишком громоздким, неповоротливым в отличие от Егора – маленького, юркого, в легонькой ветровочке...
Словом, Егор сумел вывернуться и помчался в лес, сигая с кочки на кочку. Пару раз поскользнулся на скользкой от дождя траве, но ничего, обошлось.
Где-то сзади топал громила, негромко и даже как будто добродушно матерясь.
– Врешь, не возьмешь... – яростно прошептал Егор.
Впереди был глинистый, размытый склон. Егор скатился с него на своих двоих, словно с ледяной горки, перепрыгнул через небольшой ручей и оказался в небольшом овраге, вернее – яме, дно которой было заполнено водой – мутной, перемешанной с листьями и ветками.
Егор бухнулся в воду, вжался боком в склон и затаил дыхание. Пусть этот боров ищет... Ни за что не найдет!
К этому времени дождь почти прекратился, теперь моросил потихоньку, нудно...
На край ямы прыгнула лягушка. Раздула свои щеки и квакнула. Потом еще квакнула. И еще.
Она ужасно действовала на нервы Егору.
Он снизу махнул на нее рукой (главное, не высовываться) и произнес шепотом:
– Цыц!..
Лягушка квакнула в последний раз и исчезла.
В этот момент со склона посыпалась земля, и Егор, сидя по шее в воде, увидел нависший над краем ямы мысок сапога.
«Твою мать!» – мысленно возопил Егор и вжался в склон, все еще надеясь, что пронесет.
Но не пронесло.
В ту же секунду он почувствовал, что кто-то вытаскивает его за шиворот из ямы, и оказался лицом к лицу с громилой.
– Куда это мы так торопимся? – удивленно и даже обиженно пропел громила. Словно во сне, Егор увидел огромный кулак, целящийся ему прямо в переносицу.
А потом почувствовал сокрушающий удар и словно в небытие провалился...
...Очнулся не сразу. В голове гудело, собственного лица не чувствовал.
Открыв глаза, Егор увидел над собой кроны деревьев, сквозь которые поблескивало солнце, услышал пение птиц. Дождь кончился, значит...
А потом над Егором склонилось чье-то лицо, очень знакомое.
– Какие люди... Доброго здоровьица вам, Егор... Как там по отчеству?
«Это Мирон... – проплыла вялая мысль. – Меня поймали. Я у Мирона!»
– Егорович... – проскрипел в ответ Егор.
– Егор Егорович. Что ж, простенько и со вкусом, – удовлетворенно кивнул Мирон.
Рядом с Мироном появился громила – тот самый, и произнес с холодной насмешкой:
– Следил за нами, падла... Я его сразу заметил, Мирон!
– Я и не думал следить... – поспешно возразил Егор. – Я... я просто по лесу гулял! Гулял себе, никого не трогал, а тут этот... – Он кивнул в сторону громилы-охранника и тут же застонал от боли. Да, здорово его этот тип приложил!
Громила вытащил из нагрудного кармана Егора бинокль.
– Ага, с «цейссом» по кустам шастал!
– С кем?
– Ты мне дурочку-то не валяй... С биноклем, говорю, шастал!
– Да, а что? – заерзал Егор. – Может, я натуралист! Наблюдаю, так сказать, за жизнью дикой природы!
– Щас ты увидишь, насколько она дикая... – добродушно рассмеялся громила, но в этом добродушии было что-то нехорошее. Так смеются садисты, которые не знают границы между добром и злом.
– Коля, Коля, спокойно! – Мирон успокаивающе похлопал своего охранника по плечу. – Это же Егор Кашин, охотник за черепами!.. Неужели ты его не узнал?
В этот момент появился еще один персонаж – тот плешивый дядька в очках, до того беседовавший с Мироном у ноутбука. По виду – из ученых. «Конечно, Мирон без специалистов не работает!» – сообразил Егор.
– Какими еще черепами? – удивленно спросил плешивый.
– Эх, господин доцент, совсем вы жизни не знаете! – укоризненно воскликнул Мирон. – Охотники за черепами, черные копатели, черные археологи... – он легонько пнул Егора ногой. – Как только таких субъектов не называют!
– А, вот оно что! – усмехнулся плешивый доцент.
Мирону поднесли раскладной стул, и он с внушительным видом уселся.
– Я в прошлом году с господином Кашиным под Новгородом познакомился... – принялся обстоятельно рассказывать Мирон. – Он там черепами солдат вермахта приторговывал. Черепами – буквально!
– Фи, как не стыдно, молодой человек! – возмутился доцент. – Ничего святого... Смерть надо уважать! И вообще, от этих черных археологов сильно страдает наука! – с неожиданным запалом воскликнул он. – Они своими бездарными раскопками нарушают культурный слой, нужный для датировки найденных вещей! – Он вдруг смутился и вжал голову в плечи, кинув быстрый взгляд на Мирона.
Но, судя по всему, Мирон был настроен весьма спокойно. Это придало Егору храбрости.
– Не любишь конкурентов, да, Мирон? – нахально выкрикнул он.
Но громила изо всех сил пнул Егора сапогом в бок. Стало так больно, что Егор едва не задохнулся. «Елки зеленые, этот урод мне сейчас все ребра переломает! И какого хрена меня сюда понесло... Сидел бы сейчас с Варькой на сеновале, горя не знал!» – с запоздалым раскаянием подумал Егор.
– О-ой, больно же...
– Тихо, тихо, Коля, держи себя в руках! – укоризненно покачал головой Мирон. Потом повернулся к Егору и с удовольствием пояснил: – Коля у нас очень чувствительная, тонкая натура... Его нельзя провоцировать! – Мирон вытер платочком полное, очень гладкое лицо. – Так что мы в этих краях делаем, господин Кашин, позвольте вас второй раз спросить?
Егор молчал.
«Сказать? Нет, нельзя... Такой куш сорвется! А если не сказать...»
Додумать свою мысль Егор не успел – громила по имени Николай снова ударил его мыском сапога – теперь в другой бок.
– О... о-ойй...
Повисла пауза.
– Коля.
Громила снова ударил Егора.
– Больно же... – наконец, не сразу сумев набрать в легкие воздуха, завизжал Егор, катаясь по земле. – Не надо! Мирон, прикажи ему...
Снова удар, теперь в лицо.
– Ай, мама! – захлебываясь в крови, не выдержал, сломался, заплакал Егор. – Ладно, ладно, я все скажу!
Мирон сделал громиле знак, и тот незамедлительно отступил назад.
– Ну-с, я вас внимательно слушаю, Егор Егорович.
– Я здесь не один, если уж на то пошло... – забормотал Егор, всхлипывая, пуская носом кровавые пузыри. – Я с Никитоном!
– Кто такой?
– Никитон? Никитон, это... здешний. Вернее, был здешним – поэтому вроде как, с одной стороны – городской, нормальный, а с другой – знает тут все как пять пальцев...
– Что ищете? – вздохнул Мирон.
Егор затаился. Потом выдохнул шепотом:
– Золото...
Ни один мускул на лице Мирона не дрогнул.
– Золото? Как интересно... Откуда же тут может быть золото? Здесь, кроме навоза коровьего, и нет
