в утреннем тумане выделялись какие-то предметы. Лавров вспомнил фразу командира о трупах. Это не его задача, пусть посмотрит Орлов. В первую очередь необходимо найти источник возгорания. Запах горелой резины шел откуда-то из темноты на границе уцелевшей части надстройки.
– Осторожно! – предупредил боцман. – Можно сделать себе харакири этими железяками!
Наконец, тусклый луч аварийного фонаря выхватил из темноты кабель размагничивающего устройства, от которого шел сизоватый дымок. С трудом выбравшись наружу, комдив-три крикнул в сторону рубки:
– Горит кабель размагничивающего устройства! Прошу обесточить!
– Не понял! Повторить! – глухо ответили с мостика. Лавров повторил.
Наконец донеслось:
– Принято!
Он огляделся. Предрассветные сумерки сгустились туманом: «Не видно не зги! Ладно, пойдем, посмотрим трупы!».
Балансируя на трубе торпедного аппарата, он прошел к неизвестным белым предметам, у которых уже виднелся мощный торс боцмана.
Орлов задумчиво смотрел на непонятно как удержавшиеся на трубах торпедных аппаратов белую дверь и обеденный стол на четырех человек, накрытый скатертью, такого же белого цвета, как и дверь. Еле заметный ветерок покачивал края скатерти.
– Въехали прямо в чью-то каюту, – почувствовав присутствие комдива-три, произнес боцман, – стол, дверь, только стульев нет!
– И постояльцев! – добавил Лавров.
– Кто знает? Может, они там! – Орлов ткнул указательным пальцем вниз.
– Все может, – хмыкнул Лавров.
Доклады командира 3-го дивизиона и боцмана об отсутствии трупов, наверное, успокоили Завирухина, потому что тот, переспросив их, удовлетворенно констатировал:
– Слава Богу!
Объявили отбой тревоги. Разрешили выход наверх. В центральном между Сысуевым, заступившим вахтенным инженер-механиком Примаком и командиром группы КИПиА возникла дискуссия о причинах срабатывания аварийной защиты второго рода в момент столкновения. Непонятно было, почему она включилась. И отключилась сама собой. Анализы дистиллята оказались в норме. Значит, разгерметизации трубок главных конденсаторов не было. Увидев спустившегося с трапа командира третьего дивизиона, Сысуев спросил его:
– Ну, как там?
Лавров рассказал об увиденном и поделился своими соображениями о влиянии полученных повреждений на непотопляемость подводной лодки.
– Я об этом догадался по дифференту, – выслушав его, ответил механик, – с Вами согласен, ничего страшного в этом нет. Можете отдыхать. Если понадобитесь, Вас вызовут.
Идти в каюту почему-то не хотелось, и Лавров присел на приспособленный для сидения, протянувшийся вдоль всего поста погружения-всплытия сейф команды трюмных.
«Как странно, – подумал он, – произошло самое настоящее кораблекрушение, а у него и окружающих никаких переживаний. Хоть кто-то поинтересовался, что случилось с другим кораблем или подумал, что могло стать с ними? Как будто все, так и должно быть».
– Пойдем, позавтракаем, механик! – предложил вышедший из радиорубки Шура Тимченко. – А то у меня скоро кишки сведет от голода!
Завтрак никто не объявлял, но он уже был накрыт, и об этом все знали.
– Пошли! – согласился Лавров.
Авария – аварией, а традиции– традициями. Умывшись и переодевшись в кремовые рубашки с погонами, Тимченко и Лавров вернулись в третий отсек. В кают– компании офицеров, улыбаясь, встретил одетый во все белое вестовой старший матрос Паша Даниленко:
– Сидайте, сидайте пожалуйста!
Паша был родом с Украины и иногда, забываясь, переходил на родную украинскую мову.
– А где все остальные?
Действительно, за столом никого не было. За чашкой чая Лавров спросил Тимченко:
– Может, расскажешь что?
– Если очень попросишь, расскажу!
– С кем мы столкнулись?
– С траулером «Ново-Михайловск», типа «Суператлантик».
– А что он здесь делает?
– Как что? Ловит селедку! Здесь таких целых три флотилии.
– Шура, из тебя нужно вытягивать каждое слово как из Чингачгука! – недовольно заметил Лавров. Обычно разговорчивый Тимченко сегодня был скуп на слова.
– Что с ним?
– Что, что! Пробоина 3,5 на 6 метров.
– Откуда такие точные цифры?
– Из радиоперехвата!
– Жертв нет?
– Обошлось.
– Затонул?
– Не успел. Два спасателя подхватили его с бортов и выбросили на мель. У минрыбпрома это дело очень хорошо поставлено.
– Не повезло ребятам!
– Лавров! Ты неисправимый альтруист! Дуэльная ситуация! Если бы запоздали с циркуляцией влево, траулер перерезал лодку прямо в районе третьего отсека.
– А что дальше?
– Пока лежим в дрейфе. Ждем приказания следовать своим ходом в базу. Сам знаешь, установка не повреждена, прочный корпус герметичен. Правда, с такой носовой частью не разбежишься, но на три- четыре узла под ГЭДами потянем.
В это время из коридора раздался смех, и в кают-компанию вошли два управленца Файзулин, Паршин и доктор Ромашкин. Командир второго отсека подтрунивал над всегда серьезным Серегой Паршиным.
– Ну, у него и отработочка! Ни поступления воды, ни объявления пожара, а он на себя «идашку» напялил, – объяснял он понимающе улыбающемуся корабельному врачу.
– Еще спит, а руки на автомате отрабатывают включение на дыхание из баллонов! – продолжал Вячеслав. – Шустрый до безобразия!
– Иди ты! – легонько подтолкнул его к сиденью невозмутимый Сергей.
Уже лежа на койке, Лавров подумал о том, как легкомысленны и наивны люди. Инстинктивно или сознательно включился в ИДА-59 Паршин, но то, что он это сделал абсолютно правильно, нет никаких сомнений.
В 1973 году, в заливе Петра Великого произошло столкновение атомной подводной лодки с гражданским судном «Академик Берг». Лодка получила пробоину во втором отсеке. Морская вода залила аккумуляторные батареи и из них начал выделяться ядовитый хлор. Те, кто не утонул, задохнулись от ядовитых испарений, потому что никто не успел включиться в изолирующие аппараты.
Проснулся Лавров от звона колоколов учебной тревоги и последовавшей за ней команды «По местам стоять, узкость проходить!». Почти два часа продолжалось томительное сидение на тридцать пятом посту. До этого никаких примечательных событий не произошло.
Правда, одно интересное событие, о котором, смеясь, рассказал командир БЧ-1, случилось. На траверзе Находки застопорили ход, чтобы, выполнить приказание оперативного дежурного флота – передать вахтенный журнал на подошедший торпедолов. К удивлению всех находящихся наверху, на борту торпедолова оказался какой-то моложавый контр-адмирал из штаба флота, который решил получить журнал лично в руки. Завирухин, держась за фал, закрепленный за поручень рубки, протянул вахтенный журнал, изогнувшемуся через леер торпедолова контр-адмиралу. Журнал ненадолго задержался в руках офицера
