В нашем обществе существует странное табу на разговоры об однополых связях.
И она перемотала пленку и продолжила смотреть фильм с того места, где я ее прервал.
Я уже много лет рассказываю ей о Дервле Мёрфи, которая путешествовала в Андах на муле вместе с восьмилетней дочерью. Вполне возможно, мой отец всю жизнь занимается тем же. Единственное наше путешествие — автостопом по Франции. Но моему отцу может понравиться идея провести немного времени с сыном, которого он прежде не знал. Мы с ним можем пробраться к истокам Амазонки на каноэ, или же проехать на велосипедах до Полярного круга, или же прожить полгода среди масаев (мой масайский вполне неплох). И еще я знаю 54 съедобных растения, 23 вида съедобных грибов и 8 насекомых, которые тоже годятся в пищу, если не особенно приглядываться к тому, что ешь. Так что, думаю, я вполне бы мог выжить в дикой природе на любом континенте. Последние два года я спал прямо на земле, на улице, даже зимой; каждый день в течение часа хожу босиком, чтобы загрубели ступни. И еще я постоянно тренируюсь в лазанье на деревья, здания и телеграфные столбы. И если бы она сказала мне без обиняков, кто он, я бы перестал тратить уйму времени на вещи, которые могут оказаться совершенно бесполезными, и сконцентрировался бы на вещах, которые действительно надо знать и уметь. А может, мне надо было выучить пять основных торговых языков и восемь языков кочевых племен — просто на всякий случай?.. Вдруг пригодятся. Нет, это просто безумие какое-то!
Я думал о Либерейсе, и лорде Лейтоне, и об авторе той журнальной статьи. Даже если она права, самое плохое в этих людях то, что все они были плохими творцами. Возможно, мой отец был плохим писателем, но даже если и так, то только потому, что он был вынужден думать о других, более важных вещах. Когда путешествуешь по Сибири на ездовых собаках, уверяю, тебе не до того, чтобы оттачивать и отполировывать каждое слово. Нет, Сибилла слишком серьезно воспринимает искусство.
Я поднялся к себе, наверх. Она смотрит «Семь самураев» на протяжении последних десяти лет, и до сих пор у нее проблемы с японским. Снизу доносятся голоса. Знаю, она проторчит там еще час как минимум.
Как-то в ее комнате я увидел конверт с надписью: «Вскрыть в случае моей смерти». Уверен, там она сообщала имя моего отца — на тот случай, если вдруг умрет. И еще я подумал, что всю жизнь пытался играть по правилам. Но ведь это просто смешно! Представляю себя лет через десять, взирающим на картину лорда Лейтона и не видящим в ней ничего дурного. Или пытающимся найти какой-то изъян в произведениях величайшего писателя современности.
Я уже давно научился ходить совершенно бесшумно. И вот я совершенно бесшумно вышел на лестничную площадку и прокрался в ее комнату. А вот и ящик, в котором она держит свой паспорт. Конверт наверняка там. И я осторожно выдвинул ящик.
Там была папка, битком набитая бумагами.
Я быстро просмотрел бумаги.
Об отце там было написано много, но она изобрела ему прозвище и везде называла только так. Я думал, что найду там объяснение, кто такой Либерейс, что она упомянет хотя бы название одной из его книг, но ничего этого не было. И едва я начал искать конверт, как Сибилла окликнула меня снизу:
ЛЮДО! ТЫ НАВЕРХУ?
Я ответил:
ДА!
и она сказала:
БУДЬ ДОБР, ПРИНЕСИ МНЕ ПУХОВОЕ ОДЕЯЛО!
Я сунул папку с бумагами обратно в ящик, задвинул его, взял одеяло и спустился. Сам не пойму, о чем я тогда думал. Кажется, вот что: Может, лучше вообще не знать. Или: Но я должен знать.
Эпизод с наймом, та часть, где Кацусиро стоит за дверью с палкой, закончился. Еще маленьким я научился очень быстро читать субтитры. А Сибилла тогда все время спрашивала, как я думаю, почему он сделал это или поступил именно так, и почему Ситиродзи не должен проходить испытание, и почему Горобэй берет Хэйхати, если тот говорит, что всегда убегает? Я что-то отвечал, она смеялась и говорила, что ей бы это в голову никогда не пришло.
Сибилла накидывает пуховое одеяло на плечи. Говорит, что скоро сядет печатать.
Меня так и подмывает спросить: «Он что, так же плох, как Либерейс?»
Либерейса она приводила в качестве единственного примера, чтобы показать мне, что такое «плохо». Неужели и мой отец столь же плох? А может, даже еще хуже?.. Мне хотелось спросить: Насколько он плох? Неужели хуже всех этих «щербатых улыбок мальчишек в лохмотьях» и «жеребячьей грации»? Хуже, чем те вырезки из газет? Хуже, чем «истинный собор из льда»? И еще мне хотелось сказать ей: Но он хоть по крайней мере повидал мир.
И еще меня так и подмывало сказать Сибилле: Если я такой гений, почему ты не позволяешь мне решать самому? И еще одно: А я-то думал, ты не одобряешь тех людей, которые, явившись в этот мир на несколько лет раньше, заставляют других, явившихся в этот мир несколькими годами позже, беспрекословно подчиняться себе лишь на том основании, что они старше, даже не утруждая себя доказательствами своего превосходства. А мне-то всегда казалось, ты считаешь лишение гражданских прав на основании возраста признаком ВАРВАРСКОГО ОБЩЕСТВА! Я хотел сказать ей: С чего это ты вообразила, будто точно знаешь, что я должен знать, а чего не должен? А может, вообще не хочу знать?
