Хитрость удалась, не важно, что в полной мере задуманное осуществили лишь на шестой части суши (а мы, наивные, удивлялись, как это немощная, с кукиш всего коммунистическая партия, победила в 1917 году), но мир был расколот на два враждебных, непримиримых лагеря, мир дробился, схлестывался в дальнейших войнах, и евреи действительно шаг за шагом рушили господствующие классы и прибирали к рукам весь мир.
Власть имущие через микроскопы своих охранных отделений, служб государственных и национальных безопасностей не могли разглядеть мизерные блошинные очажки тогда еще только нарождавшейся коммунистической заразы, справедливо, на это и рассчитывали жиды, считая за браваду, за кураж все громкие коммунистические манифестные заявления Вот пишет Энгельс, обратите внимание на его торжествующий, ликующий, просто-таки восторженный тон и не увязывающийся ни с чем абсурдный вывод: «Теперь невозможна никакая иная война, кроме мировой войны. Но это будет мировая война еще невиданных размеров и небывалого насилия От восьми до девяти миллионов солдат будут убивать друг друга и при этом сожрут подчистую всю Европу так, как никогда не случалось стае саранчи сожрать какую- то страну. Опустошение, вызванное Тридцатилетней войной, произойдет за три-четыре года и распространится на целый континент; голод, эпидемии, всеобщее одичание как армии, так и народных масс, вызванное острой нуждой; безнадежная неразбериха в нашем искусном механизме торговли, промышленности и банков; все это закончится всеобщим банкротством; гибелью всех прежних государств и их рутинной государственной мудрости, такой гибелью, когда короны будут дюжинами выбрасываться на улицы и не найдется никого, кто бы их подобрал; абсолютно невозможно предсказать, чем все это кончится и кто станет победителем в этой войне — и только один совершенно несомненный результат: всеобщее истощение и создание предпосылок для окончательной победы рабочего класса». А проговаривается, проговаривается Энгельс. Если он называет механизм торговли, промышленности и банков искусным, то какая же при этом может быть безнадежная неразбериха, а вы читайте, читайте: он же пишет наш искусный механизм, и тогда ясно, что безнадежная неразбериха не вообще, а для всех остальных, не наших, неевреев. И отсюда кажущийся абсурдным вывод о победе рабочего класса. Какая победа рабочего класса, если рабочий класс будет призван на войну и он же, рабочий класс, составит те миллионные жертвы, о которых с надеждой и ликованием пишет Энгельс; тем же, кто не будет призван воевать и умирать, грозит голодная смерть, потому что, Энгельс и это предвидит, предстоит немыслимая по своим масштабам гибель производства, остановка промышленности, потеря рабочих мест, безработица, кроме того, общее истощение Отечества, потеря независимости, могущества Родины. Какая уж тут победа рабочего класса! Но стоит одно слово поменять в тексте, что в результате невиданных жертв и разрушений в ходе мировой войны будут созданы предпосылки для «окончательной победы еврейства», и сразу все становится на место: и гибель миллионов на полях битв, и крушение монархий, когда, по выражению идеолога еврейского революционного движения Энгельса, «короны будут дюжинами выбрасываться на улицы», и полная неразбериха в торговле, промышленности и в банках, и гибель государств, и все это во имя торжества и победы еврейства.
«И если не останется ничего иного, — итожит Энгельс: в предисловии к брошюре Сигизмунда Боркхайма «Год 1887», — кроме как начать последний военный танец, — пусть так и будет. Война, возможно, на время оттеснит нас на задний план, она, возможно, лишит нас некоторых уже завоеванных позиций, но если вы развяжете силы, которыми тогда уже не сможете управлять, то пусть произойдет то, что произойдет: в конце трагедии от вас останутся одни развалины, а победа еврейства (у Энгельса пролетариата) будет или уже завоевана, или станет все же неизбежной…»
Марксистско-ленинская идеология, с истока несущая в себе порок жидовского лицемерия, когда пропагандируется одно (идеология есть пропаганда идеи, чтобы идея овладела массами), на самом деле вынашивается иное, не могла и не может ни формировать, ни мало-мальски воздействовать на волю и душу человека. Можно заучить, вызубрить марксистско-ленинские постулаты, еще недавно и нужно было для сдачи зачетов, экзаменов, для обязательных докладов и выступлений, но ничтожность такой идеологии в том, что она воздействует лишь на мозги, в точности, как слова воздействуют на магнитную ленту: записал — стер — другое записал. Как бы красиво и звучно не были строены в ладный ряд слова, но если у пишущего их, у самого автора нет убежденности в том, что он пишет, если у него у самого нет воли — не будет ни убежденности, ни воли у читающего их, из ничего и встанет ничего. Не поможет самое искусное словоплетение. Энергия рождает энергию, воля творит волю, ложь множит ложь. Как бы искусно марксистко-ленинская идеология ни была маскируема под интересы рабочего класса, пролетариата, да разве ее жидовскую суть скроешь! Достаточно взглянуть на состав правительств России, начиная с первых народных комиссаров 1917 года, многочисленных лурье, шлихтеров, ландеров, бронштейнов, кауфманов, шмитов, лилиных, шпицбергов, апфельбаумов, анвельтов, гуковских, коганов… и заканчивая нынешней колодой из Гайдаров, Явлинских, бурбулисов, примаковых, лужковых, козыревых, чубайсов, березовских, уринсонов, кохов, израителей, немцовых… взращенных, выученных, преуспевших в эпоху торжества марксизма-ленинизма.
Марксистско-ленинская идеология всю жизнь плодила лжецов и подлецов. Да и кого иного могла воспитать пропитанная еврейским духом коммунистическая идеология, бездуховная, лживая, антирусская. Чертополох злака не даст. Из ржавого железа меча не скуешь. Мышь слона не родит. Коммунистическая партия Российской Федерации, ведущая и наиболее массовая коммунистическая партия в России, как и другие черепки КПСС, сохранившиеся под другими именами, но под единым знаменем марксизма-ленинизма, несут России то же самое еврейское руссконенавистническое иго, что и продолжающиеся судорожно цепляться за власть демократы.
Идеологи Коммунистической партии расшили на своих знаменах подвиги коммунистов на фронтах Великой Отечественной войны, даже знаменитую фотографию комбата, поднявшегося в атаку, переметили было в политрука, да так навязчиво и настырно пятьдесят послевоенных лет только и говорили о руководящей и направляющей роли Коммунистической партии в разгроме немецко-фашистских захватчиков, что не хочешь, а задумаешься: и как это мы на Неве, на Угре, на Ларге, на Чудском озере, на Куликовом поле, под Полтавой, в Измаиле, при Бородине громили без компартии инородцев, что шли с мечом на русскую землю.
В воспоминаниях фронтовиков не встретишь ни солдата, ни маршала, кто б прокричал, поднимаясь в атаку: «За Коммунистическую партию Советского Союза! Вперед, к победе ленинизма!» Да, кричали «За Сталина!», но ведь не за генсека партии кричали, а за вождя народов. Ладно, допустим, все было, и поднимались, и геройски гибли с именем партии на устах. Но если тогда, за двадцать с небольшим лет после революции партия сумела воспитать в своих рядах столько героев, что же потом, после войны, за пятьдесят с лишним лет не родила она ни одного героя, а плодила лишь, как сама признает, предателей. Гагарин? Так Гагарин не партией отличен был, его Королев отобрал, и не за идейную коммунистическую убежденность, а за характер и крепкое здоровье.
Среди тех, кого партия действительно отличала, отбирала как лучших, возносила к власти, героев не водится. Какой воинственной коммунистической принципиальности был Ельцин, всю жизнь, до 60 лет, проповедывал коммунистические идеалы, верно служил идеям Маркса — Энгельса — Ленина, за рвение в партийной службе замечен был и успешно шел в рост, именно как марксист, именно как стойкий ленинец: первый секретарь Свердловского обкома партии, заведующий отделом ЦК КПСС, секретарь ЦК КПСС, первый секретарь Московского горкома партии, кандидат в члены Политбюро ЦК, без пяти минут член Политбюро, а потом какой непримиримый воин, но уже с другой стороны баррикад: временно приостановил ее деятельность, потом посадил свою родную Коммунистическую партию на скамью подсудимых и готов был вовсе запретить ее. Ладно, пусть Ельцин нетипичная для коммунистов фигура, исключительный, так сказать, патологический, клинический случай, в коммунистической семье тоже не без урода. Не станем оскорблять коммунистов именем Ельцина, уж больно не любят коммунисты, когда они начинают перечислять «своих»: Стаханов, Жуков, Маресьев, Королев, Гагарин… а в продолжение слышат: Ельцин, Яковлев, Горбачев, Шеварнадзе, Назарбаев, Алиев… Но, с другой стороны, чего им обижаться, других-то коммунистических лидеров нет. Кого ни возьми — продает, предает, ворует. Рыбкин, например, чем не коммунист? Ему, как лучшему своему, уже обновленная Компартия доверила сначала возглавить коммунистическую фракцию в Верховном Совете РСФСР, потом и весь парламент, но как только коммунист Рыбкин дорвался до власти, плевал он на партию, тут же заделался верным, надежным служкой Ельцина, лучшим другом Березовского. А Валентин Ковалев? Который баню любит, «самый чистый министр юстиции», тоже ведь не из последних
