сосны, утратившей центральный корень, внезапно появляется настоящая армия спасения, поселяются колонии грибков – бескорыстные друзья сосны, возможно, они и образовались на отгнившем главном корне. Они даже проникают в древесину её корешков и питают сосну, таким образом, уже «пережёванными» ими, неудобоваримыми для сосны в чистом виде, торфяными веществами – буквально «в рот кладут» пищу. Что они сами с этого имеют, один бог знает. Жили бы себе где-нибудь ещё в своё удовольствие, но нет же, кормят попавшую в беду сосну! И, таким образом, продлевают её успешную жизнь ещё на несколько лет. Только благодаря этим грибкам, настоящей фабрике по переработке грубых форм пищевого сырья, сосна и выживает на болоте, а ель, вообще-то более влаголюбивая, быстро погибает. За подаренные ей грибками годы сосна успевает разбросать свои семена на более пригодных почвах – с помощью птиц и белок. А белки, они ведь ещё и закапывают сосновые семена в разных, подчас очень удалённых почвах. И жизнь потомков сосны успешно продолжается. Как всё в мире взаимосвязано!
Мир растений, вся растительная жизнь так устроены, что сами растения потребляют лишь малую толику из того, что лично производят. Основная масса их продукции идёт на пользу другим растениям или в пищу и лечение животным и человеку. Человека, к тому же, растения ещё и одевают, дают материал для строительства жилья и обогрева. Так что истинная правда в том, что растения живут совсем не для себя – для себя они берут только то, что необходимо для выживания. Живут они, конечно, для красоты и пользы всего мира. Хорошо бы человек взял с них пример… И опять аналогия: растение – рост – Расея (как раньше говорили).
Торф, пока он копится, своё просто так не отдаёт, даже капли влаги не отпустит. Что называется, зимой снега не выпросишь. Но это вовсе не от жадности – иначе он не сможет стать полноценным торфом. И только хомо сапиенсу свойственно бездумно и безответственно грешить – делать то, что ни себе ни другим не полезно. Он – противник, злобный пасынок природы, всё хочет в свою собственность, всё только для себя, да чтобы ещё и побольше. Он хочет власти над смирной и благородной природой, но этого права ему Бог не давал.
Альтруистов в нашем мире – какие-то доли процента… Однако так вечно продолжаться не может – и земля время от времени стирает с лица своего всякий след пребывания на ней этих ненастытных прагматичных сапиенсов, оставляя, однако, всякий раз, по своему исключительному благородству и человеколюбию, возможность роду человеческлому возродиться заново… Это так… А заболачиваются и луга. Особенно в долинах рек. Вода может по какой-то причине подняться, может, просто речку засорило, и речной уровень сравнялся с берегами, вода с лугов уже не стекает в речку. И тогда, залитые водой, хорошие травы вымирают, а на лугах расселяются менее требовательные, простые – как осока, хотя бы… Или ещё из-за ключей может заболотиться луг, как у меня за моей усадьбой. Ключевая вода расходится под почвенным покровом, увлажняет его. И вот уже он заростает осокой. На ключевом болоте хорошо ольхе, её там уже много. Ива ещё в подлеске, и крушина растёт.
По торфяной летописи можно восстановить жизнь поселений, которые когда-то были здесь. Из торфяных слоёв часто достают монеты, куски дерева, останки животных, даже тела людей… По старым листьям росянки, по розеткам, сохранившимся в первозданности во мху, можно посчитать, когда что было. Именно поэтому она так важна – и ей даровано бессмертие. Пока росянку не сорвут, она сама не погибнет. В то время, как её верхние части успешно растут и растут, слегка опережая болото, нижние её розетки уже благополучно проходят процесс консервации на века и тясячелетия.
Вот вам и секрет бессмертия. Меняться вместе со временем, оставаясь при этом собой, и не давать врагу ни малейшей возможности перекрыть себе кислород. Россия и росянка – корни общие.
Болото – интереснейшая книга природы. Кто любит природу, должен полюбить и болота. Верхний болотный слой нарастает примерно на семь сантиметров за сто лет. Потом слои садятся, делаются плотнее и тоньше. За десять тясяч лет глубина болота достигает шести-семи метров. А это уже полностью покрывает всю писаную историю человечества. В той формуле, которая сегодня принята. Болота охлаждают климат тех мест, где они расположены. Они теряют много тепла путём испарения, а также – излучая тепло. Болота совсем не запасают тепло. Они мало прогреваются солнцем в глубину. Купаться в лесном озере, уже полупревращённом в болото, большое удовольствие. Прекрасно освежает. Торф – отличный консервант. Крошками торфа раньше пересыпали фрукты и овощи при перевозках и хранении.
Слово «болото» по латыни «тельма», это почти как «сель-ма», то есть, «грязи-ща». Вообще-то русское слово.
А ещё – «селение». И это тоже верно. Если взять летописцы какой-нибудь местности, к примеру, пятнадцатого века, а они есть во многих областях, то можно насчитать сотни и даже тысячи названий населённых пунктов, которых уже нет на карте, как таковых. Но зато этими названиями теперь называются хотя бы пустоши… И не многие знают, что когда-то на них кипела жизнь, а население тогдашней России намного превосходило по численности нынешнюю. Болото – это не гора и не река. Оно – сам ландшафт, на котором есть изобилие влаги. В нашей стране почти семь процентов местности занято болотами. А если предположить, что хотя бы на десятой части этих территорий или где-то поблизости были поселения, то можно легко вообразить, как много людей проживало там! Молодые озёра, которые образовались после ледника, имеют на своём дне слой извести. Потому они и «кипят». Это такой озёрный мегрель.
…Вон какой большой пловун на бывшем уже лесном озере! Даже за год как сильно изменилось оно. Постепенно пловун закроет всю поверхность, и только некоторые оконца из воды будут напоминать о том, что раньше здесь было озеро. А потом и они закроются. И будет уже качаться нестойкий растительный ковёр, но по нему можно безопасно ходить. Это болото как бы дышит под ногами, но не проваливается.
Озеро – о(б)зор веков…
А вот опять лесной хулиган – кукушкин лён! И рядом пока нет болота. Но очень даже может скоро появиться. Он быстро забивает всё вокруг и начинает агрессивно доминировать. И когда уже кукушкин лён, это такой вид мха, образовал слой торфа под собой, тогда на арене битвы за место под солнцем появляется ещё один персонаж – мох, но уже белый. А это точно залог болота с гарантией. Белый мох, как губка, держит воду, постепенно её накапливается очень много, и… процесс пошёл. И если это хвойный лес, где росла ель и сосна, то скоро он станет чисто сосновым, а потом и чисто болотом, потому что сосна через десять лет начнёт чахнуть и ни на что уже, кроме дров, не будет пригодна. Но никому здесь, похоже, до вырождения леса дела нет… Я сняла обувь, надо дать ногам отдых. Приятно шлёпать босиком по тёплому, мягкому моховому ковру. Снова всё меняется. На кочках появляются всё новые и новые виды болотного мха. Теперь мох уже не зелёный, а коричневый, по склонам и вовсе красный-красный, как пурпур, а повыше какой-то весь жёлтый. Оступилась, провалилась нога под кочку.
Лёд!
Но сейчас это приятно. Мох плохо проводит тепло, почти совсем не пропускает его, вот и забивают мхом для утепления щели и делают прослойки между брёвнами в срубе. Потому, думается, и началось потепление климата, что осушили тысячи тысяч га болот за последние два века, и стали повсеместно эти территории использовать в сельскохозяйственных целях, или же на местах бывших болот выросли леса. В любом случае, почва здесь стала активно прогреваться. В масштабах всей планеты это весьма прилично. Вот вам и причина потепления климата. Ну и массовая вырубка лесов ведёт, конечно, к тому же самому.
Долой Киотский протокол!
Конечно, это всего лишь робкая гипотеза, но, как сказал некогда Гёте, пусть гипотеза или некая теория будет простым вымыслом, ничем не доказанным фактом, но и от неё есть несомненная польза: она учит нас видеть отдельные вещи в связи, а отдалённые вещи – в соседстве. И только так можно выявить истинные границы незнания.
Ладно, идём дальше.
…Вот и вороника уже появилась, густо стелется по толстому моху, у неё ярко-чёрная ягода, а листья как хвоя, только с нижней стороны тянется светлая полосочка устьиц. Вороника – не лишайник, она дорожит каждой каплей влаги.
…Он болотного дерева золы не остаётся, картошку на таком костре не испечёшь. В болотной воде, как и на песках, солей почти нет. Потому нет и золы от сжигания болотных растений. Весной я почти месяц топила голанку сухими стеблями прошлогодней крапивы, золы за всё это время и совок не набирается. А вот и богульник, по-местному боговик, на краю болота растёт, пахнет пьяно, клопов отгоняет, обкуривать дом можно от комаров, в сундук класть от моли. Ну, и для здоровья можно пить – от разных там хворей.
Сосна чахнет на болоте, особенно на мочажине, на самой мокрой его части. Почему? Очень даже
