– Вот и пойдем, – сказал Васька, – посмотрим, что он дома делает. У его отца, знаешь, бердана есть, в коридоре висит, ее спереть ничего не стоит.
– Ну, бердана – другое дело, – весело сказал я. – Пойдем.
Ванька, или, как мы его в шутку называли, Иван Васильевич, жил не на казенной квартире, как мы, а в поселке у богача Малашенко.
В Ванькиной семье было десять душ. Жили они все в двух комнатушках. Потолки низкие, рукой достанешь. А окна крохотные и всегда запотелые. В семье Ванькиной почти все девки были, а ребят двое – Ванька да младший ею брат Петька. Отец Ваньки работал в депо слесарем. И Ванька тоже собирался идти по слесарной части.
Мы подошли к дому Малашенко и заглянули в окошко.
Ванька, согнувшись, сидел на красном деревянном сундуке и разряжал винтовочный патрон. Он высыпал на бумагу черный порох и положил рядом с бумагой вынутую из гильзы остроконечную пулю. Тут он глянул в окно и увидел нас.
– Валяй сюда, ребята! – крикнул Иван Васильевич и махнул нам рукой.
Мы вошли в низкий коридор.
Я оглядел сырые стены, на которых были развешаны старые шапки, штаны и цепочки лука. Берданки нигде не было.
– Где же она? – спросил я Ваську.
– Чего?
– Да берданка! Васька смутился:
– Они, наверно, ее в землю закопали. Трусы они все.
– Да я же тебе говорил, что трусы, а ты спорил. Ну да лдно, идем к Ваньке. Не ворочаться же теперь, если пришли.
Мы толкнули дверь в комнату.
– Здорово, Иван Васильевич! – сказал Васька и снял шапку. – Ты что тут делаешь?
– Гранату, – сказал Иван Васильевич и усмехнулся. – Пороху соберу да большую гранату сделаю.
– Ну, – протянул Васька и понюхал порох на бумажке. – А вонючий какой! Не выйдет из этого пороха граната.
– Давай поспорим. Вот я разряжу десять штук патронов и всажу весь порох в эту деревяшку…
Иван Васильевич показал на четырехугольный деревянный обрубок, посреди которого была выдолблена глубокая дыра.
– Видали? – спросил он. – Вот ежели хотите, можете со мной вместе разряжать.
И он сунул мне с Васькой по два патрона.
Мы принялись за работу – высыпали порох из новеньких патронов на бумагу, а с бумаги пересыпали в деревянный обрубок. Когда дыра наполнилась, мы плотно забили ее бумагой.
Потом Иван Васильевич взял буравчик и просверлил сбоку в обрубке маленькую дырочку.
– Ну, пошли, – сказал Ванька. Он взял свою самодельную гранату, коробок спичек, и мы выбежали во двор.
Иван Васильевич заложил гранату в ямку около плетня, сунул в дырочку белый шнурок и поджег конец шнурка спичкой.
– Отходи подальше! – скомандовал он.
Мы отскочили в сторону. Белый шнурок вспыхнул, задымил, завоняло горелой тряпкой.
– Как долбанет сейчас! – шепотом сказал Иван Васильевич и боязливо посмотрел в ямку, где лежала его граната. Оттуда вырвалось маленькое облачко белого дыма.
– Ложись! – крикнул Ванька.
Мы отбежали подальше от плетня и легли. Васька прямо в землю носом уткнулся.
– Когда же она бахнет? – спросил он, пролежав минуты две.
– Скоро, – буркнул в землю Иван Васильевич.
Но бомба не бахала. Мы долго лежали на земле и все ждали взрыва.
– Вставай, там, наверно, шнур потух, – сказал наконец Иван Васильевич.
Он поднялся и подошел к плетню, я – за ним.
А Васька все еще лежал не двигаясь – то ли гранаты боялся, то ли заснул.
Мы с Ванькой осторожно подкрались к гранате. Она мирно лежала в ямке.
– Видишь, говорил я тебе – шнур затух, – сказал Ванька, – а то бы она рванула… Весь бы плетень к черту снесло! Ну да ладно! Посиди здесь, покарауль гранату, а я пойду керосину принесу.
Ванька пошел за керосином, а я тем временем опять поджег шнур.
Шнур сразу загорелся. Огонь быстро побежал к деревяшке.