– Я не против экскаватора, – ответил главный инженер, – но на этом карьере его можно использовать часа четыре в смену. А остальное время что он будет делать?
– Подумать надо, – сказал, насупившись, Воронов.
– Подумайте, – обронил главный инженер.
И Воронов уловил иронию.
– Заботиться прежде всего следует о том, чтобы избавиться от этих тачек, – ответил Воронов запальчиво.
– А коэффициент использования техники? Кто будет об этом заботиться?
– Это все для бумажной отчетности…
– Простите, что именно – «это»? Простои вы считаете бумажной отчетностью? Но за простои платить надо? За чей счет?
– А на чей счет запишем эту ручную маету?
– Так вы теперь хозяин, вы и решайте, – учтиво улыбнулся Синельников.
В последнюю очередь осматривали жилье: несколько дощатых бараков и оставшийся еще с зимы палаточный лагерь. Палатки были высокие, длинные, пожелтевшие от дождей и солнца и чем-то напоминали соломенные скирды. В каждой такой палатке тесно стояло на дощатом полу четырнадцать коек, а проход почти полностью занимали две громоздкие печи да длинный стол, похожий на топчан. В палатке было чисто и душно от нагретого солнцем полотна.
– Холостые в палатках живут? – спросил Воронов.
– В основном да, но есть и семейные, – ответил Михаил.
– Да, временные трудности, – озабоченно сказал Синельников.
– Ох уж эти временные трудности! – заметил Воронов. – Иногда они очень затягиваются.
– А что же вы хотели? Людей, которые строят город, сразу поселить в новые дома? Кто же для них должен построить эти дома? – спрашивал Синельников, и в его голосе опять послышалась ирония.
Воронов вспомнил, как вчера, знакомясь с титульными списками управления, всюду встречал одну и ту же картину – планы в целом выполнялись, а строительство жилья отставало. Перекрывалось это отставание за счет производственных объектов. «Легче уложить лишний кубометр бетона в док, чем возиться с отделкой домов, – думал Воронов. – Легче и спокойнее. А то, что люди живут в палатках, так это временные трудности!..»
И он сказал как бы между прочим:
– Так-то оно так… Но вот эти дома… Когда их должны построить?
– Еще в первом квартале сдать должны, – торопливо ответил Михаил.
– Что вы говорите? – удивленно воскликнул Воронов. – Вот ведь они какие, эти временные трудности…
– Людей у нас не хватает, – вяло ответил Синельников. – Вы же понимаете, что жилье требует большего количества людей, чем, допустим, бетон…
– Еще бы!
– То-то и оно… А впрочем, вы теперь командуете здесь, вам и карты в руки. Покажите, как надо избавляться от этих временных трудностей.
Синельников коротко попрощался и прошел к своему «газику». Шофера у него не было, он водил машину сам. Через минуту его «газик», оставляя рыжие клубы пыли, катил по разбитой грузовиками дороге.
Не понравился ему этот новый инженер. «Тоже мне ревизор… – думал он про Воронова. – Все с подвохом норовит. И, кажется, склонный к демагогии…»
Синельников в общем был доволен тем, что ему быстро удалось отделаться от Воронова. Вчера всю ночь главный инженер кутил с друзьями, а теперь у него трещала голова. Ему хотелось бы свернуть домой и поспать немного, но он опасался, что начальник ждет его специально и хочет проверить: когда уходит главный инженер на обед. А потом при случае напомнит ему: «Мы должны уходить с работы последними. Мы – руководители. За нами смотрят, равняются по нас…»
Синельников быстро гнал машину по красновато-желтой пыльной дороге с шершавым щебеночным покрытием к центру города, как условно назывался в Тихой Гавани район Управления. Здесь, среди двухэтажных домов на увалистой, точно спиленной сопке красовалось трехэтажное белое здание с тяжелым фронтоном. Оно строилось под трест, и теперь его просторные кабинеты, кроме Управления, занимал Дом техники, а на первом этаже расселились еще и монтажники.
Синельников быстро поднялся к себе на второй этаж. Его кабинет находился рядом с кабинетом начальника, а промежуточную комнату, как и обычно, занимала секретарша. Она встретила его приветливой улыбкой, кокетливо откинув голову и подставляя щеку для поцелуя.
– Что за глупости, Неля! – строго сказал Синельников.
– Да никого нет.
– Черт знает что! – недовольно проворчал он и торопливо поцеловал ее в щеку.
Это была совсем еще юная девушка с копной коротко остриженных черных волос, тонкошеяя и оттого похожая на черную хохлатую птицу. Она приехала сюда два года назад по комсомольской путевке, перебрала несколько профессий, пока Синельников не приютил ее у себя.
– Где Лукашин?
