– Тогда и мы наскребем, – сказал Стогов.
– А насчет того, чтоб агронома прислать на помощь… по-моему, торопиться не следует. Как вы думаете, Василий Петрович? – Песцов глядел на Надю. – Они справятся.
– А ты шефом им будешь? – озорно спросил Стогов.
– Если понравлюсь – пожалуйста.
– Ну как, согласны? Не подведете своего шефа? – Стогов весело поглядывал на Надю.
Она, густо покраснев, снова занялась планшеткой.
– К нам дорога дальняя, медведи в лесу водятся. Не забоится? – усмехнулся Волгин.
– Ты что, работников райкома медведями пугать? – повысил голос Стогов. – Смотри, сам приеду!
Так, с шутками, со смешками и расходились с этого короткого совещания. Песцов отвел в сторону Бобрикова и стал упрашивать:
– Будь другом, выручи… Старик послал меня на торжество в мелькомбинат, а я видишь? – оттянул он воротник свитера. – Не по форме. Сходи за меня. Доклад я уже написал… Возьмешь у Маши, – остановил Песцов пытавшегося возразить Бобрикова.
Тот пожал плечами, сделал нарочито огорченное лицо и согласился.
9
Песцов бросился вниз по лестнице и в вестибюле нагнал Надю.
– В гостиницу? – спросил он, растворяя перед ней дверь.
– Да.
– Я подвезу вас.
Возле райкома стоял «газик». Песцов открыл дверцу, подсадил Надю, сел сам.
– Быстро? Медленно? Как вы любите?
– Быстро.
«Газик» с ревом сорвался с места, юркнул в узенький переулок, вылетел на главную улицу и ошалело помчался по широкому шоссе. Редкие прохожие шарахались в стороны и чертыхались, провожая глазами шалопутную машину.
На угловом двухэтажном доме, откуда начинался съезд к озеру, тускло светилась вывеска: «Гостиница «Уссури». «Газик», не замедляя хода, промчался мимо гостиницы, перемахнул через канаву и бросился прямо к озеру… Резко заскрипев тормозами, он замер на высоченном откосе.
– Проскочил мимо, – сокрушенно развел руками Песцов. – Скорость заело… Извините.
– Не расчетливый.
Надя, приоткрыв дверцу, с опаской поглядывала на обрыв, который начинался прямо от колес.
– Боитесь? – спросил Песцов.
Надя неопределенно улыбнулась.
– Пойдемте на берег?
Песцов вылез из машины, перешел на другую сторону, хотел принять Надю на руки. Она отстранила его руки и спрыгнула на землю.
Иссеченный ручьями глинистый обрыв, на котором и снег-то не держался, круто уходил под лед. Отсюда, с обрыва, далеко видно было в ночном сизом полумраке застывшее озеро; местами из-под снега пробивались круглые темные проплешины льда, отчего озеро казалось пегим. Темное низкое небо высвечивало крупными яркими звездами, одна звезда была такой большой, что от нее по льду, как от луны, тускло тянулась дорожка.
– Я все хотел спросить у вас, – тронул Надю за локоть Песцов, – как же это ваши колхозники взбунтовались? Отказались от семян?
– Очень просто. Не захотели сеять плохими семенами.
Матвей засмеялся.
– Не так-то уж просто… Картошку осенью поморозили – молчали. А тут вдруг зашумели. Странно!
– Картошка была общей. За нее никто не отвечал. А кукурузу мы распределяем в этом году по звеньям. На совесть каждого… Поля закрепляем.
– Слыхал… про ваше новое землепользование. И вы на это идете? – Песцов заглядывал ей в глаза.
– Иду. – Надя смотрела прямо и серьезно.
– Зачем вам это нужно? Вы же агроном! У вас свои дела. Обязанности ваши расписаны, наставления присылают… Оклад есть. И трудитесь спокойно.
– А если я не согласна с вашими наставлениями, тогда что?
– Тогда… – Песцов пытался удержать строгое выражение лица. – Тогда… Хвалю за смелость! Как вы на Бобрикова да на Волгина набросились? А ведь они начальники… Не страшно?
Надя улыбнулась.
– Как-то я не подумала об этом.
