командуем, на работу посылаем, расставляем людей на полях, как шахматные фигурки…
– Я давно замечал, что тебя заносит… Но всему есть мера. Ты замахнулся на обязанности райкома партии!.. Не выйдет! Не затем мы тебя растили, чтобы ты наше святое дело разваливал.
– Не надо говорить от имени партии. Вы не партийный судья, а я не подсудимый. Права у нас одинаковые. «Святое дело! Развал!» Оставьте эти громкие слова. Все значительно проще: вы готовите себе помощников по образу и подобию своему… На себя похожих. Как бог лепил Адама. И вдруг этот Адам в божьем саду съел не то яблоко. Долой!.. Бог не учел один пустячок – то, что Адам был человеком, со своим умом, со своими руками и на этот свет божий глядел своими глазами, а не глазами бога… И делать он стал то, что хотелось ему, Адаму, а не богу.
– Спасибо за сказку… Но, между прочим, молодежи я давал ход. И не тебе обижаться.
– Да я не обижаюсь… Вы мне даете ход, но только по вашим стопам, так сказать… Идти след в след за вами.
– Правильно! Иначе ты черт знает куда уйдешь. Что ты здесь написал? – Стогов ткнул пальцем в листки. – Кукурузы много? Матвей, ты что, с луны свалился? Кто ты такой? Щелкопер заезжий? Турист? Ты же второй секретарь! Уж кто-кто, а ты-то знаешь, что у нас с тобой план – девять тысяч гектаров кукурузы! Сверху спущен… Где же мы будем сеять эти девять тысяч? На улицах райцентра, что ли?
– Так неразумен этот план! Давайте откажемся, наберемся мужества!
– Что? Отказаться от плана? Какой же ты руководитель после этого? Только тот имеет право руководить, кто умеет подчиняться. Ты не пуп земли, а всего лишь одно звено, переходное звено. Проводник в цепи… Понял? Если и один проводник не сработает, вся цепь не годится. А ты требуешь умышленного неподчинения! Где же здравый смысл, с которым ты носишься?
– Вот во имя здравого смысла я и откажусь.
– И станешь продавать плановых коров?! Да?
– Да поймите, надо же людям гарантировать зарплату!
– Ты подаешь дурной пример!.. Не в каждом колхозе можно гарантировать зарплату. Это ты понимаешь?
– А если не гарантировать зарплату, вы станете работать? Нет! Почему же колхозник должен работать?
Стогов побагровел и хрипло крикнул:
– А потому, что ты молод еще! – Он тяжело навалился грудью на стол и стал медленно подниматься, опираясь на руки, дрожа от натуги.
Наконец он встал, достал из бокового кармана еще одну таблетку, положил под язык и прошел к окну.
– Извините, Василий Петрович, – сказал Песцов, смущенный гримасой боли на лице Стогова. – Но ведь нужно искать выход из этого заколдованного круга! Делают же нечто подобное вон на Амуре… на Алтае…
– Ты мне Амуром в глаза не тычь. Мы сами с усами. Мне жаль тебя, Матвей, – сказал Стогов, не оборачиваясь от окна. – Оказывается, все живут не по-твоему. Вся рота идет не в ногу, один прапорщик в ногу…
– Просто я верю, что так будет лучше.
– «Просто»? Ничего себе… Вот что я тебе скажу: попал ты под влияние собственников. Ступай! Готовься к собранию.
29
Народ стал собираться засветло; мужчины курили возле палисадников, а женщины садились на задние скамейки в правлении и гудели, точно шмели. Входили колхозники и здоровались сначала с Песцовым, а потом уже с Волгиным. И по всему было видно, что к Песцову здесь относились уже как к председателю колхоза.
Потом пришел и Стогов, большой и грузный, он заполнил собой весь проход между скамьями и долго пробирался к оттесненным до самой стены столам президиума. Сел он сбоку, стараясь не стеснять председательствующего.
Он чувствовал, что между правлением и Песцовым сложилась не просто антипатия. Здесь нечто более серьезное и важное. И на душе у него было тревожно. «Что же будет, если изберут Песцова? В какие руки попадет колхоз? – думал Стогов. – Ведь он же чужой… чужой… Или юродивый? Или уж он с ума спятил? От него и в райкоме теперь жизни не будет. Что же делать? Выступить? Песцов может навязать здесь дискуссию. А вступать с ним в дискуссию на этом собрании небезопасно… Надо сделать проще…»
Стогов тронул Семакова за локоть, тот быстро наклонился. Стогов сказал ему на ухо:
– Доклад Песцова перенеси в конец повестки дня… Ты меня понял?
– Так точно! Мы так и полагали, – улыбнулся Семаков.
Он набросал несколько строчек на листе бумаги и положил перед Волгиным.
– Порядок такой… – тихо сказал Семаков. Потом обернулся к Стогову. – Первое слово вам?
– Ну что ж, товарищи! – поднялся Стогов. – С Песцовым, надеюсь, вы познакомились. Знаете его хорошо… Давайте, решайте.
Бутусов, подозрительно и загадочно улыбаясь, как будто он знает что-то такое, чего не знает никто за столом, нагнулся к Семакову и шепнул:
– Ага, Стогов-то не рекомендует! Значит, как договорились – моральное разложение и насчет огородов.
Семаков значительно и важно посмотрел в зал и потом зашептал рядом сидящему Волгину. Тот
