прислушиваясь.
Трак уже убедился, что слух у лесников острее, нежели у него, потому, отойдя от трактора на безопасное расстояние, упаковал артефакт и на всякий случай взял автомат наизготовку. Вскоре показалось шевеление, прайд кеноидов черными тенями пронесся через ворота и застыл возле Доктора. Тот какое то время слушал, а потом согласно кивнул.
Грей вышел на середину и, тяжело, с натугой выговаривая слова, повторил для остальных:
- Там чужое, непонятное: оно смотрит - но не видит, слушает - но не слышит, существуя на грани меж сном и явью.
Все притихли, переваривая услышанное, потом потрясенный путник, искоса поглядывая на Грея, произнес:
- Доктор, а по-человечески можно? А то я по-собачьи как то не очень - то ли они больно умные, то ли я настолько тупой.
- В Коридоре присутствует нечто такое, с чем еще никто не сталкивался. Это не выворотники – иное, и пока, благодаря стараниям кеноидов, оно мирно «спит». Сколько продлится этот «сон», я не знаю, потому нам лучше поторопится.
- А оно точно спит, а ну как проснется и снова начнет в танчики играть?
- Могу пойти вперед, если угодно.
- Не нужно. Просто от обилия впечатлений у меня все перемешалось в голове – многоножка эта, Соловушка, танки.
БТР взревел, перемалывая остатки кирпичного крошева, пронесся через элеватор и выскочил на тянувшуюся между крутых склонов к горизонту дорогу. Справа синел лес, опушка которого заросла шиповником и была обвита бесчисленными саванами паутины. В гуще непроходимой чащобы виднелось что-то непонятное, но, приглядевшись внимательнее, пока еще можно было узнать в этом покосившемся сооружении позеленевшую от времени водонапорную башню, с которой свешивались длинные, до самой земли, мочала жгучего пуха. Сталкеры не любили соваться в этот сонный лес. Артефактов там было не много, но вот пауков и упырей более чем. В лес заходили только в одном единственном случае - когда на пятки наседала рассвирепевшая циркулярка и приходилось выбирать меньшее из зол. Особой грацией циркулярка не отличалась, достаточно было спрятаться за первым попавшимся деревом, пропуская мимо себя ее увесистую тушу, а потом осторожно, на цыпочках, улепетывать в сторону элеватора. Слева, сразу за крутым холмом, начинались пустынные низины, постепенно переходящие в нескончаемые топкие болота, а впереди простирался Коридор, стиснутый сплошной стеной непролазного леса, в редких прорехах которого поблескивали бесчисленные аномалии, отбивая всякую охоту туда соваться.
Въехав в Коридор, бойцы не сводили глаз с ржавых развороченных танков, и если ранее их вид навевал тоску и горечь утраты, то теперь от них веяло могильным холодом, будто сама смерть смотрела из черных ледяных провалов, наставив в грудь тупые жерла. Казалось, сейчас раздастся пронзительный скрежет поворачиваемых ржавых башен, на которых местами еще были видны бортовые номера, и они направят свои длинные хоботы в сторону пробирающейся между дымящимися воронками колонны. Но танки не двигались, стояли мертвые, угрюмые, их башни и без того были направлены в сторону дороги. Все накрывала неестественная тишина, осязаемо липкая, плотная, пробегающая по спинам холодной дрожью. По развороченной земле тяжело стелился смрадный дым, застилая глаза режущей пеленой и затрудняя движение. БТР взрыкивая ныряя носом в очередную воронку, и тут же выскакивал обратно, указывая безопасный путь подвывающему следом газику. Трак напряженно сжимал противотанковое ружье, понимая, что толку от него будет мало, но пальцам требовалось ощутить что-то реальное, привычное, не давая рассудку утонуть в этом призрачно зыбком мареве. Ему на плечо легла чья-то рука, и навалившаяся тяжесть отступила, он будто вынырнул на поверхность из под толщи свинцовой воды судорожно вдыхая воздух. Трак открыл глаза и увидел склонившегося над ним Ириса:
- Что это было?
- Не знаю – снизал плечами лесник, выпуская кольца дыма, поглядывая на прояснившееся небо и прислушиваясь к звонко поющей в вышине пичуге – Доктор говорит это иное. Иная форма жизни, а может и существования. И у нас с ним проблема - если оно перекроет Коридор, то всей этой затее с вступлением в ряды ПРО может прийти конец.
- Сколько я валялся в отключке? – Трак попытался встать, увидев бойцов толпящихся возле открытого капота газика.
- Минуту, не больше. Ты и так хорошо держался - отличный показатель для не ментала при пиковой активности поля. Благо, не начал стрелять из этой пушки. Неужели ты надеялся из нее ранить «это»? – он кивнул на противотанковое ружье.
- «Это»? Нет – Трак застонал, держась за голову – это против циркулярок, они же, дуры, как учуют свежее железо, так и лезут как сумасшедшие. Только этим и можно их пронять. А что с машиной, совсем сдохла?
- До Периметра должна доползти, вроде уже починили, сейчас поедем – Ирис повернулся и вопросительно посмотрел на путника – надеюсь, ты помнишь наш уговор - о кеноидах ни слова. Просто натасканные собаки-псионики, и не больше.
- Я понимаю, чем меньше военные будут знать, тем больше у нас козырей. Не стоит открывать все карты сразу.
- Верно – кивнул лесник – кто знает, во что выльется это сотрудничество.
БТР тронулся, а сзади, подвывая и дребезжа, полз помятый газик. Колонна медленно спустилась со склона скрывающего Коридор, собственно, именно это их и спасло. Под самый конец это «нечто» таки проснулось и нанесло удар. Потерявший сознание Трак не видел, как вслед им рвалась земля, взлетая серым выжженным пеплом, как люди сжимая головы падали вниз, а кеноиды рыча и скуля от боли, метались между воронок, отвлекая огонь ожившего железа на себя. Одному Богу известно выжил бы хоть кто-то, если бы не Доктор, который вдруг спрыгнул вниз, и не пригибаясь, и не уклоняясь от расцветающих вокруг него огненных бутонов, медленно пошел в гущу танкового кладбища. Ирис видел как Доктор обернулся, будто прощаясь, едва заметно улыбнулся, прошептал: «уходите» и пропал в очередном взблеске. Лесник рванул было за ним, но взрыв ударил о броню и пока он приходил в себя, его подхватили сильные руки и подняли наверх. Помнится, он пытался вырваться, спрыгнуть вниз, вернутся через спасительный гребень назад, за Доктором, который возможно еще жив, но плотное поле Аргуса связало его по швам и ему только и оставалось что выть, скребя пальцами броню и смотреть на светлеющее небо.
Набирающий ход БТР проскочил возле непонятного, скрытого в плотном тумане предмета, учуяв который понурые, потрясенные гибелью Доктора кеноиды, вдруг взвыли жутким воем и поспешили за колонной.
- Что это с ними? Я еще не видел, что бы хоть чего то боялись.
- Там смерть – коротко обронил Ирис, не оборачивая голову и только теперь Трак заметил, что на броне нет Доктора.
- А где Доктор?
- Его больше нет – тихо прошептал Ирис – он остался там, в Коридоре, спасая всех нас.
Трак попытался что-то сказать, но предательский ком подошел к самому горлу, он изо всех сил ударил кулаком в броню, расшибая до крови пальцы и взвыл, глубоко, протяжно, подняв лицо к небу, и следом за них взвыли кеноиды, не в силах больше сдерживать боль потери. Огромный Аметист подошел к человеку, уперся тяжелой лобастой головой в грудь, помогая разделить горе. Трак не помнил сколько прошло времени пока он сидел вцепившись в его густую шерсть, и опомнился только тогда, когда БТР остановился возле блокпоста под мостом и ему пришлось спрыгнуть вниз:
- Здравия желаю, майор.
- И вам того же. Эй, что это с тобой?
- Мы потеряли человека - выдавил путник через зубы – самого важного, нужного человека.
- Как это? – вытаращил от удивления глаза Вербин – тут же от Могильника рукой подать, ясельки почитай!
- Нет больше яселек, майор, теперь это полномасштабная война. В Коридоре село нечто такое, что давит мозги так, как не снилось сотне доминусов. Мало того - оно двигает технику, наши проржавевшие старые консервные банки, заставляя их не только оживать, но и стрелять при первом же движении.
