Антонина Петровна потрепал внука по голове.
– Не нужен ему, как же не нужен, не все же только работать как про#клятому.
Эта фраза потом еще долго не выходила у Саши из головы, даже газета, которую она так сильно хотела нарисовать, не могла отвлечь от мыслей о тяжелой жизни этого замкнутого черноглазого мальчика.
Миша пощелкал пальцами у нее перед глазами.
– Ты будешь что-нибудь вообще делать?
– Ага, – кивнула она, продолжая сидеть, уставившись на горсть самых что ни на есть простых конфет.
– Кстати, без одной минуты пять, если сейчас же не поможешь мне, о встрече с Валерой можешь забыть, тут еще много нужно нари…
– Ты сам заработал деньги на эти конфеты? – перебила она.
– Слушай, тебя никто не заставляет их есть, ты сюда не за этим пришла!
Саша повернула голову и посмотрела ему в глаза.
– Прости меня.
Он отвернулся.
– Опоздаешь к Валере.
– Пусть.
Миша грустно усмехнулся.
– Вот в этом ты вся! Делаешь людям больно и говоришь «пусть»… Ты как себя чувствуешь, дышать тебе не трудно, может, открыть окно?
– К чему ты это?
Он поднялся, подошел к дивану и отдернул краешек покрывала. На нее уставились два сонных глаза.
– К чему я? Да вот вспомнил, что у тебя страшная аллергия на котов.
Саша поднялась и быстро вышла из комнаты. Ее душили слезы. Миша не пошел за ней в коридор, не попытался вернуть, она наспех оделась и сама закрыла за собой входную дверь.
На улице подморозило, успело стемнеть – люди быстро проходили мимо, кто-то с пакетами, парами, поодиночке, а она стояла у подъезда. В квартире на четвертом этаже горел свет, только в окно никто не смотрел. Она долго стояла, все ждала, что Миша выглянет и увидит ее, но он так и не выглянул.
А у ее дома Сашу ждал Валера. Он завидел ее еще издалека и подбежал.
– Уже шесть, – сказал друг, и было непонятно, рад он или сердится.
– Прости, – Саша смотрела в сторону, лишь бы не видеть его улыбки, не показать, как ей плохо, как ненавидит себя за то, что собирается сказать.
– Да ладно, не извиняйся. Газету хорошую нарисовали?
Она немного отступила, все-таки пришлось на него посмотреть. Он радовался и все простил ей, но молчать больше не было сил:
– Валер, у нас ничего не получится. Я тебя не люблю.
– Понятно, – он еле заметно улыбнулся и погладил ее по плечу, – да ты не плачь, я все понимаю.
Когда-то давным-давно сестра ей сказала, что из-за мальчиков плакать не нужно. Она это запомнила, но не плакать не могла. Всегда плакала.
Глава 7. Бонд… Джеймс Бонд
Закончились новогодние праздники, подъелись салаты, выпились лимонады – наступили холода, такие, что дома хотелось надеть рукавицы. Маша сидела на диване с книжкой. Она слышала, что приехала сестра с дачи подружки, где в компании друзей встречала Новый год, но выходить из комнаты не стала. Их семья вот уже четыре года не справляла Новый год вместе, все разъезжались. В этом году и она не скучала, тридцать первого числа ее пригласил к себе Миша. Она помогала его бабушке готовить салаты и печь торт, а за три дня до этого наряжала с Мишей елку. Все было спокойно и по-домашнему, как ей нравилось.
В дверь позвонили, Маша прислушалась – в коридоре раздался мамин голос, что-то говорила Саша.
Дверь в ее комнату распахнулась.
– Чего сидишь тут, как крыса в норе, – беззлобно спросила Саша, – вон, тебе посылка какая-то пришла. – Сестра еще не успела раздеться, на ней были теплый голубой свитер и джинсы в обтяжку, обычно распущенные рыжие волосы заколоты на затылке крабом.
– Поберегись! – крикнул папа и внес в комнату огромную коробку.
– Что это? – изумилась Маша, откладывая книгу. – Это от бабушки?
– Да прям, от бабушки, – фыркнула сестра, – бабушка бы не додумалась звонить в квартиру и убегать!
– А почему вы решили, что посылка мне?
Мама протянула ей открытку с двумя крошечными котятами в красных шапочках с белыми помпонами.
Маша раскрыла открытку, прочла напечатанное стихотворение с пожеланиями здоровья, удачи, любви, а в самом низу синей ручкой было написано: «Для Машеньки».
– Ну хватит читать, открывай коробку, – поторопила Саша.
– А квартирой не ошиблись? – с сомнением разглядывая новогодний презент, спросила Маша.
– Открой, интересно ведь! – воскликнула мама.
Маша аккуратно отрезала огромный красный бант и подняла крышку – внутри сидела большая игрушечная собака. Она вытащила ее и усадила рядом с собой на диван.
– Какая прелесть, – сказала мама.
– Туфта, – определила Саша.
– А по-моему, мило, – улыбнулся папа. – У Машеньки нашей появился тайный поклонник.
– И что, нет никакой записки? – с разочарованием заглянула сестра в коробку.
– Нету.
– Ты хоть знаешь, кто это?
– Нет.
Саша оценивающе осмотрела ее комнату и показала на белую кошку на подушке.
– А это кто подарил?
– Миша.
– Миша такой хороший мальчик, – затараторила мама, – он приходил – чудо! Серьезный, воспитанный, внешность такая приятная!
– Миша?! – вскинула брови Саша. – Он приходил?!
– Да, зашел совсем ненадолго первого числа, когда Машу провожал.
– Куда провожал?
Папа дал щелбан по носу игрушечной собаке и пояснил:
– Машка Новый год у него справляла. Хороший мальчишка, не лодырь какой-нибудь, отлично учится, работает на двух работах. Бабушке своей старенькой помогает!
– Да-да, знаю! Он, между прочим, учится в моем классе!
– Может быть, – закрыла коробку мама, – но влюблен он в Машу!
– Влюблен? – уставилась на Машу сестра.
Маша затрясла головой.
– Никогда ничего подобного он не говорил!
– А зачем ему тогда тебе подарки дарить, гулять звать, если бы ты ему не нравилась! – хмыкнул папа. – Глупенькая ты, Машка, очевидно же все!
– Бред, – подала голос Саша, – кто в нее влюбится!
Мама вздохнула.
– Ну а тебе твой Валера что подарил?
Папа тоже с интересом посмотрел на Сашу.
– Украшение какое-нибудь?
– Ничего, – буркнула себе под нос Саша, – не нужны мне никакие подарки! – Она взглянула на игрушку и, бросив: «Дурацкая собака!» – ушла к себе в комнату.
– Не обращай внимания, – посоветовал папа, – злится, что ей ничего не подарил ее поклонник.
