что алкоголь и кокаин в определенной пропорции оказывают на него анестезирующее действие, и потому, когда совсем голый бегал по пляжу, разражаясь непристойной бранью, на секунду-другую забывал о том, что обречен, можно сказать, мертвец.
Сегодня, как обычно, Сэл оставил «джип» в лощине между двумя дюнами, а сам пошел вниз, туда, где волна непрерывно набегала на берег. Он снял сандалии и вошел по щиколотку в воду, оказавшуюся на удивление холодной. На расстоянии примерно двух миль от берега из воды выступали две скалы, где сейчас собрались тюлени, и Сэл слышал их тихий лай, доносимый ветром на берег. Вернувшись к «джипу», он положил сандалии на капот для просушки. «Люгер» — на сиденье, на «люгер» бросил майку, которую снял, наконец расстегнул «молнию» на обрезанных до колен джинсах, и они легко соскользнули на песок. Несмотря на жару, яички сразу съежились, будто от холода. Сэл и сам не знал, почему ему нравится бегать по берегу голым. Нравится — и все. Яички во время бега раскачивались, и Сэл иногда ощущал легкую боль, и это ему было приятно, но, как ни странно, боль, по крайней мере, хоть ненадолго вытесняла съедавшую душу тоску. Какую-то минуту Сэл прищурившись смотрел на белую ленту берега, потом легко побежал по песку, а одолев половину пути, уже мчался во всю прыть. Скатываясь со лба, пот застилал глаза, нависал каплями на кончике носа. Неужели это он дышит так шумно? Или это гигантское чудовище гонится за ним? Его тело купалось в жарких лучах солнца, подобно эмбриону в околоплодной жидкости, и Сэл наконец понял, почему ему нравилось бегать по берегу голым. Горячие лучи солнца выжгут его боль, она изжарится, как зеленый перец на костре. Останется пустая оболочка. И тогда мучительная боль оставит его навсегда.
— Что он там орет? — спросил Магеллан, смахивая ладонью пот с лица.
— Quien sabe[33], — ответил Зунига, на всякий случай прижимая к бедру свой MAC-10.
Магеллан ехидно улыбнулся.
— Ты что, гринго, по-английски не понимаешь?
Зунига, который искал место поудобнее, пропустил это замечание мимо ушей.
— Надо было прихватить с собой ружье с телескопическим прицелом. Но кто знал, что этот чокнутый бегает по берегу?
Они затаились в сотне ярдов от «джипа» среди зарослей колючей травы.
— Пистолет лучше, — возразил Магеллан. — Я люблю посмотреть в глаза перед тем, как всадить пулю. — Он рассмеялся.
«Сущий дьявол, — похолодев, подумал Зунига, — накличет на нас беду».
— Смотри, — прошипел Магеллан. — Вот он бежит.
Маленький голый человек как раз огибал нагромождения валунов. Он обежал вокруг «джипа» и снова помчался к берегу, продолжая кричать:
— Ты, грязная шлюха!..
Магеллан расхохотался.
— Этот выблядок, видать, совсем ку-ку! Бегает в чем мать родила, ругает кого-то, когда кругом ни души.
Человек скрылся за холмом, но ругань его была по-прежнему слышна.
Зунига приподнялся, снял пистолет с предохранителя.
— Пошли, обыщем машину. — Он поспешил к красному «джипу». Магеллан — за ним.
— Послушай, гринго... надо выяснить все насчет денег, а уж потом прикончить его. Согласен?
Под майкой на сиденье Зунига увидел «люгер». Напарники многозначительно переглянулись.
— Не такой уж он «ку-ку», каким выглядит, — проговорил наконец индеец, засовывая «люгер» за пояс.
Он быстро обшарил «джип», заглянул под сиденье, за сиденье, в карманы на дверцах.
— Значит, выясним, где у него баксы, а уж потом пустим в расход. Договорились? — не отставал Магеллан от индейца.
— Быстрее. Он сейчас будет здесь. — Они поспешили в свое укрытие.
— После прикончим его, — прошептал Магеллан на ухо индейцу. Пригнув головы, они следили за бегущим прямо на них маленьким американцем. Когда до «джипа» ему оставалось ярдов сто, бандиты внезапно услышали шум у себя за спиной.
— Кто это? — Магеллан обернулся и увидел тощую бродячую собаку, всю облезлую. Такие страшные бывают только в Мексике. Собака смотрела на них и лаяла, словно оповещала мир об их местонахождении.
— Пошла прочь, проклятая! — злобно зашипел Магеллан, но собака еще громче залаяла.
Зунига даже не взглянул на нее. Глаза его были по-прежнему прикованы к голому бегуну, который теперь замедлил бег и глядел в ту сторону, откуда доносился лай.
— Замолчи! У, проклятая сука!
Бегун остановился. Сейчас он находился, пожалуй, в семидесяти пяти ярдах по другую сторону «джипа». Постояв с минуту, он вдруг побежал назад, к берегу.
Зунига встал во весь рост, вскинул свой MAC-10 и выстрелил.
— Подожди! — прошептал Магеллан, но тоже прицелился и выстрелил.
— Это — наша работа, — крикнул индеец, продолжая палить по маленькому американцу с гребня дюны, на которую вскарабкался. Американец теперь бежал зигзагами, бросаясь то вправо, то влево. Бандиты, стоя на песчаной насыпи, выпускали очередь за очередью, но никак не могли попасть в цель.
— Проклятый янки, сволочь, — Магеллан соскользнул с песчаной дюны, выбросил пустой магазин и вставил новый. — Дерьмо собачье!
Зунига шел метра на четыре впереди, с трудом пробираясь сквозь сухой мелкий песок, и вскоре достиг кромки воды, где песок был мокрый и упругий. Тут он сбросил башмаки и помчался за убегающим американцем.
— Стреляй! — кричал Магеллан, забыв о деньгах. Они обязаны выполнить задание шефа. — Не дай ему уйти!
Американец бежал из последних сил, индеец уже наступал ему на пятки. Но вдруг он метнулся в сторону и прыгнул в накатывавшие на берег волны.
— Гринго! — услышал Зунига у себя за спиной, не зная, кого на этот раз имел в виду Магеллан.
Оказавшись по бедра в воде, на что не потребовалось много времени, Сэл оттолкнулся ногами и нырнул. Последнее, что они видели, был мелькнувший над водой белый зад американца. После этого он больше ничем себя не. обнаруживал.
— О-о-х! — застонал индеец, словно нокаутированный боксер, и принялся наугад палить из пистолета. Шагнув навстречу набегавшей волне, он выпустил в воду еще одну очередь, длившуюся целых четыре секунды.
— Сволочь! Дерьмо! — Теперь Магеллан стоял в воде рядом с Зунигой, решетя пулями волны. — Гринго. Дерьмо!
Зунига перезарядил пистолет и выпустил еще одну длинную очередь, еще и еще, пока не израсходовал последний патрон.
— Проклятый янки! — Магеллан не переставал стрелять. — Он ушел! Ушел!
Зунига опустил пистолет и устремил взгляд на простиравшийся перед ним океан. Не настигни американца пуля, он так или иначе проявил бы себя. Зунига был вне себя от досады. Ничего подобного с ним прежде никогда не случалось. Он безупречно выполнял все задания и очень дорожил своей репутацией. И вот на тебе, вдруг осечка!
— Нет, не мог он уйти.
— Не Мог? — орал Магеллан. — Тогда где же он, этот ублюдок? Где его вонючий труп? — Он в сердцах ударил ногой по воде, вздымая каскад брызг. — Где?
Зунига задумчиво смотрел, как разбиваются о берег волны.
— Иисус Христос, — шептал Магеллан, пиная ногами волны. — Что, черт возьми, мы скажем хозяину в Мехико?
Зунига продолжал смотреть на безбрежное водное пространство.
— Скажем правду. — Он повернулся и в упор взглянул на Магеллана. — Скажем, что задание
