партизанской войны, где Дэвионы бьют по нам там, где мы слабее всего, отступают прежде, чем может быть начата орбитальная бомбардировка, или сразу после ее начала. Они постоянно разбросаны мелкими группами, нейтрализуя ущерб, что мы можем нанести с орбиты, и, кажется, наловчились высчитывать наши специально хаотические орбиты. Кажется, теперь я знаю, как чувствовали себя ягуары в проходе Динжу.
Мало помалу мы теряем и войска и территорию, а Гейст продолжает твердить о массированном наступлении, что грядет вот-вот. Также как утверждал, что вот-вот появятся подкрепления.
По правде говоря, мы проиграли Вторую битву за Новый Авалон еще до высадки 36-й, теперь я четко это вижу.
Уверен, верховному командованию плевать на Новый Авалон, иначе бы они послали достаточно войск, чтобы закончить работу. Ну, или вытравить партизан.
Все теперь считают нас монстрами. Все — наши враги, и все, что для этого нужно, это заглянуть в глаза тех, кто рожден на той же планете, что и я сам.
Я уже не верю, что мы сражаемся во имя какой-то великой цели. Наши мечты о Третьем Переходе умерли тем днем на Таркаде, два года назад. Мы не можем принудить их восстановить Лигу. И не можем очистить их огнем так, чтобы человечество могло переродиться. Нет. Теперь мы сражаемся за выживание, и это мне ясно как день. Другого пути просто нет. Они никогда не примут нашей капитуляции. Они не остановятся, пока мы все не будем уничтожены. Теперь они взыскуют нашего полного и конечного уничтожения.
Молюсь за души попавших в плен. Что ждет их, кара за грехи других, грехи, никогда ими не совершавшиеся?
Подумать только, что я дожил до дня, когда Блейк стал синонимом Узурпатору…
Нелегко будет найти теперь путь, не заканчивающийся нашим полным уничтожением.
4 марта 3070 года.
3070-й Мне пятьдесят. Уже три года как я в системе, где и родился, живу как пират, граблю Новый Авалон ради припасов, теперь, когда наша 'гуманитарная помощь' тем, кого ныне мы зовем врагами, вся вышла. Хорошо, что у нас под боком несколько миллиардов фермеров, способных прокормить пять миров по соседству. Вообще-то теперь мы едим даже лучше, чем прежде.
Я спросил МакКуинна, нельзя ли меня назначать на любые другие обязанности, кроме охраны тюремных судов? Только что покончил с очередной своей командировкой на эти жестянки, и я ненавижу, что они делают со мной. Лишая свободы других людей нельзя при этом остаться человеком, приходится стать чем-то еще. Не просто для того, чтобы держать их в узде, скорее ради собственной же безопасности. Эти суда опасны. Наши заключенные слишком изобретательны в способах убить нас или покалечить. Санчес застрелен в живот из мини-арбалета, сделанного, во имя всего святого, из бумаги! Кто мог такое представить? Я слышал, в одной из камер нашли полностью работоспособный самозарядный пистолет, сделанный целиком из кусков труб и оторванных листов палубы. Единственное, чего ему не хватало, это запаса пуль, пленный сказал нам, что хотел сделать их пять, прежде чем сорваться. Когда мы нашли его, у него уже было три.
Им нельзя уступать ни пяди. Доброта здесь просто иная форма самоубийства, особенно теперь, когда началась милая традиция вынюхивания 'предателей' путем представления себя одним из них, а потом записывания, кто клюнул на наживку, или просто не настучал тут же об этом! Какому социопату могло придти в голову назначить награду за выявленных среди ополчения предателей?! Теперь мы, бывшие братья по оружию, охотимся друг на друга, мы, прошедшие через ад дважды или трижды. Эти суда — сущий АД. Я понял, что с меня уже довольно, когда избил пленного так, что того утащили в лазарет. Неизлечимые травмы, сказали они мне. Мальчишке не было еще и 25, зачем ему было швырять в меня едой!? Я не мог просто взять и спустить подобное. Не там. Не тогда.
С тех пор, как я впервые вывел мех на поле боя, я убивал бессчетное число раз, но это совсем другое. Для избивающего пленных может быть лишь одно определение, и я не хочу больше им быть.
Так что, теперь, ни шагу за пределы базы. Так лучше, но не сильно. Никто больше ничего хорошего не ждет. Мы тоже пленники, как и все остальные в этой системе. Мы не можем улететь, и мы не можем закончить свое дело. Оказалось, что наши войска нужны повсюду, в дюжинах боев и сражений, в которые мы себя втравили. Зато они могут одолжить нам варшип. 'Игл', до сих пор даже в лигийской окраске. 'Мордред'. У кого-то, заведующего распределением варшипов, прорезалось чувство юмора.
Все хвастаются ущербом, причиняемым горе Дэвион. Насколько я знаю, и 'Красный ангел' и 'Господне прощение' каждый раз дают по несколько выстрелам, как оказываются рядом, давая Джексону Дэвиону знать, что мы о нем еще не забыли, но похоже, 'Мордред' должен завалить 'Нору' напрочь. Похоже, они никогда не сами не ступали на гору Дэвион. Мы могли бы пригнать сюда целый флот и палить по ней ежедневно двадцать лет напролет, и даже лампочки внутри не разбить.
Глава четвертая. Новая война
Эхо пещерообразного гаража громко вторило шагам Джексона Дэвиона. Он распорядился очистить его от всего персонала, включая даже охрану.
Даже несмотря на то, что прошло столько времени — страсти еще не утихли.
Женщина, выбиравшаяся из джипа, выглядела старше, чем ему помнилось, но виной тому были не серебряные пряди, расцветившие смоляные волосы, и не лишних несколько килограмм на поджаром теле.
Нет, с точки зрения Дэвиона старило ее выражение в обычных условиях симпатичного лица, суровость и мрачность, словно вселенная продемонстрировала ей больше неприкрытой правды, чем она желала бы переварить.
Вне всяких сомнений, так оно и было.
После всего того, что случилось, он просто не мог поверить в то, что сейчас смотрит на лефтенант- генерала Аннет Лейланд из Пятой ПБК ФедСода.
Смотрит на Атомную Аню.
Выбравшись из джипа, она отрывисто ему кивнула.
— Маршал.
Дэвион замялся было, но затем отпечатал.
— А я уже и не знаю, как обращаться к вам. Но уверен точно, что звания генерала вы не заслуживаете. Или вы предпочитаете, когда вас зовут Атомной Аней?
Изумленный прозвучавшей в его голосе горечью, он замолк.
На какое-то мгновение рот Лейланд округлился, но затем отразившаяся на лице боль переродилась в гнев.
— Это не мое имя! Это кличка, которой меня наградили лизоблюды Виктора!
— Отчего-то мне кажется, что здесь они не ошиблись, — Джексон по-прежнему был груб.
— Вы, кажется, забыли, маршал, что мы были на одной стороне.
— Мы никогда не были на одной стороне, — холодно объявил Дэвион.
— Вы тоже поддерживали Катрину.
— Вы поддерживали Катрину. Я служил Федеративным Солнцам.
— Судьба была к вам добра, — кисло заметила Лейланд. — Дала шанс выйти чистеньким.
— Какая горечь! — протянул Дэвион. И покачал головой. — Как вообще я могу вам верить после всего того, что вы совершили?
— Черные крысы изменились, Джексон. Господи боже, — она гневно рубанула рукой. — Мы
