тебя стократная благодать за то, что ты своей святой водицей едва не загубил мои картины!»
Аталанте снова поклонился, как школьник, который ответил урок.
– Есть же такие слабоумные святые отцы! – сотрясаясь от смеха, говорил хозяин. – История эта мила. Я сам ее расскажу кое-кому. Конечно, не священнику соседнего села, ибо это безобидное существо непременно спросило бы: что тут смешного? Пастве своей, разумеется, тоже не расскажешь, а то что она будет думать о тебе! Но если ко мне приблудится – вот как вы сегодня – какой-нибудь милый путешественник, скажем флорентийский торговец или болонский врач, или, может быть, венецианский певец, то позволь мне, сынок, рассказать им тоже, пускай посмеются. – А для чего вам мое позволение? – осведомился Аталанте. – Ведь я сам знаю этот случай понаслышке. И слыхал я о нем не от кого-нибудь, а от благочестивого художника.
– Кто же это?
– Да вот. – Аталанте указал на Леонардо и отвесил земной поклон. Но, почтительно расшаркиваясь, он вместо шляпы с перьями размахивал своим высыхающим чулком.
– Ну, в таком случае, мне еще интересней будет рассказывать другим, – заметил священник и подмигнул. – По крайней мере, гость сразу узнает, что, ступив в мою скромную деревенскую хижину, его нога уже коснулась тосканской земли…
Глава третья
Приключение
Тосканские виды остались далеко позади. Понемногу рассеивался обоз. Большинство повозок держало путь на Мантую, туда же направлялся синьор Ботто, несколько торговцев под охраной наемных солдат направлялись в Феррару. Леонардо и Аталанте могли снова занять свои места в дормезе, который теперь уже в одиночестве катился по долине По в сторону захода солнца.
В Модене они не предполагали дожидаться, пока соберется новый обоз, идущий в Милан, но и не особенно торопили возницу. Друзья наслаждались новизной, даруемой путешествием, то и дело останавливались, жадно рассматривая незнакомые места, города. Они вглядывались во множество интересных лиц, вслушивались в диалекты, наблюдали неведомые им прежде обычаи, да и на отдых не жалели времени. Модена, Реджо, Парма, Пьяченца – каждый из этих городов обещал заманчивый привал, и, поскольку в деньгах друзья недостатка не ощущали, они не были склонны сокращать отведенную на переезд неделю.
У Пьяченцы они переправились через широкую североитальянскую реку. Дольше чем на двое суток нельзя было уже оттягивать прибытие в Милан. Ретивые флорентийские лошадки с лоснящейся серой шерстью не переутомились: слишком часты были привалы. Погода стояла ясная. Несмотря на позднюю осень, день все еще хранил в себе тепло, и нашим путешественникам отлично дремалось под мягкими лучами солнца.
Они, по-видимому, находились уже недалеко от Павии, знаменитого университетского города Миланского герцогства, когда Леонардо у одной извилистой реки велел кучеру остановиться. Его давно интересовал вопрос образования Русел рек, проблемы различных сооружений на реках, и он теперь внимательно изучал замысловатый путь реки, разорвавшейся здесь, на равнине, на несколько рукавов. Пока двое молодых людей взбирались на холм, возница-тосканец, приговоренный к безделью, беспечно задремал, убаюканный нежной лаской солнца. Вожжи и кнут, однако, он продолжал сжимать в руках, как будто дорога в царство сновидений тоже требовала осторожности, бдительности.
С реки Леонардо перевел взгляд на возвышавшийся чуть поодаль лес. Хотя ветер утих и природа казалась застывшей, деревья продолжали ронять свои прекрасные, желто-пламенные листья.
И вдруг Леонардо увидел, что из осеннего леса стремглав выбежал человек. Оглянувшись и заметив людей, он тут же скрылся. Но вскоре снова показался. Теперь человек бежал прямо к ним.
Леонардо коснулся руки Аталанте.
– Смотри!
Бегущий казался совсем еще мальчиком, он легко, как бы приплясывая, мчался под гору. Длинные, с рыжеватым блеском волосы вольно летели следом – он был без головного убора.
– Посмотри, похоже, что он машет нам, – заметил Леонардо.
Однако Аталанте, заволновавшись, осторожным кивком указал в другую сторону.
Из более отдаленной части леса, сверкая шлемами и латами, выскочили несколько всадников. На опушке приосадили коней и стали озираться. Мальчика видеть они не могли: он уже сбежал с холма и был скрыт от преследователей придорожным кустарником. Зато стоявшие на холме мужчины тотчас же были ими замечены. Перебросившись несколькими словами, верховые направились к ним.
– Скорее к карете!..
Аталанте произнес это шепотом, как бы боясь, что во-. оружейные всадники услышат его. А ведь они были еще далеко, за покрытыми густыми зарослями холмами. Перепуганный певец, крепко вцепившись в руку своего друга, потащил его вниз, на дорогу.
Когда Аталанте и Леонардо спустились с холма, мальчик, которого они перед тем видели бегущим, теперь чуть не упал к их ногам.
– Умоляю… – задыхаясь, промолвил он. – Спасите! Спрячьте меня!
Зеленые, цвета морской воды глаза его были еще красноречивей, чем слова. В них отражались страх и вера.
Леонардо склонился над ним, погладил его волнистые бронзовые волосы.
– Не бойся, дитя…
– За мной погоня… Я прошу… мне конец… если вы меня не спасете… – Он внезапно распрямился во весь рост. К его стройному стану так не подходила эта груботканная, чересчур просторная одежда. – Если вы меня не спасете, я утоплюсь в реке!
Он не то сетовал, не то грозил, и от этого казался еще более беспомощным.
