были, видели их иногда недалеко от берегов. К счастью, совсем близко к берегу они не подходили, не любили кракены мелкое дно. Вдоль суши оставалась безопасная полоса.
Через сутки в море разразился шторм с дождём. Ясень вовремя предупредил, и даже указал «счастливое для них место высадки». В чём будет счастье, объяснить не смог. Ухватив зубами буксировочный канат, Волк оттащил лодку подальше от воды. Вскоре нашли уютную пещерку, а недалеко от неё сохнущий на берегу выброшенный предыдущими штормами всевозможный мусор, в том числе и кучу деревянных обломков, вполне годившихся на дрова. Успели натаскать дрова в пещеру до начавшейся бури.
Поначалу решили, что «счастье» заключалось в удачно найденной пещере и дровах, позволяющих переждать непогоду. Но «счастье» заявилось уже после начала бури. Среди ночи в пещеру вошла девочка, лет шести. Промокшая, замерзшая, голодная и чихающая. Одежда на девочке была добротной, кое-где даже украшенной мелким бисером из драгоценных камней. Девочка деловито заявила, что её зовут Ольга Скаф, и что она заблудилась. И нисколько не боялась незнакомцев. Девочку немедленно накормили. Знахарь, незаметно для девочки, вылечил её начавшуюся простуду. Отогревшись у костра, заинтересовалась Волком.
– А как вашу собачку зовут? А погладить можно?
– Это не собачка, – осторожно сказал Олгер. – Это волколак.
– Настоящий? – восторженно пискнула девочка и подбежала к Волку, потянула за холку. – Ты настоящий?
Волк тихо зарычал.
«Не пугай ребёнка» – сердито передали ему мыслеречью волхвы почти хором.
«Да я сам боюсь. Это же Скаф, боятся они не умеют»
– А кто такие Скафы? – спросил Ясень вслух.
– Скафы моя семья, – деловито сказала Ольга, заглядывая Волку в ухо. Волхвы оторопело смотрели, как Волк быстро переместился в угол пещеры и свернулся клубком, так, что снаружи осталась только выгнутая колесом спина.
– Волколак! Волколак! Ну повернись! – Девочка тянула за шкуру. Волк терпел.
– Гм… Ольга. Ты же видишь, что он не хочет играть.
– Но он же хороший!
– Хороший волколак устал. И не любит играть.
– А папа говорит, что волколак его катал.
Волк снова зарычал, но никак не прокомментировал слова Ольги.
– Значит, папу катал отдохнувший волколак. Ты ведь не будешь играть уставшей.
– Буду.
Такое пренебрежение к взрослым волхв видел впервые.
– Но волколак пытается заснуть.
Девочка зевнула,
– Я тоже спать хочу.
– Спи. Давай я тебе плащ постелю.
– Не надо. Тут теплее. – И улеглась на волколака.
«Волк, ты как?»
«Пусть спит. Не будите».
«Волк, а что девочка говорила про то, как волколак катал её папу? Ничего не хочешь рассказать?»
«Не хочу»
Волхвы переглянулись. Волк явно что-то скрывал. У древлян было не принято лезть с вопросами, если собеседник явно дал понять, что разговор ему не нравится, они и не стали лезть. Только отметили про себя, что и тут волколак успел отметиться, и, похоже, не слишком приятные были про это воспоминания.
Под утро буря сменилась затяжным дождём. Вдруг волколак мысленно завыл.
«Что случилось?» – мысленно, чтоб не разбудить сладко спавшую девочку, спросил Игорь.
«Знакомый заявился. Отец этого кошмара нашёл нас»
«Опасен?»
«Скаф первым никогда не нападёт. Но встречаться с ним мне не хочется»
В пещеру вошёл мужчина, лет сорока, телосложением и одеждой он походил на охотника, но с парой перстней на пальцах, что в здешних местах было признаком богатого человека. Охотники здесь позволить себе такие излишества не могли. Из оружия был только кинжал, висевший на поясе в ножнах, рукоять кинжала была простой, потёртой, а вот ножны богато украшены позолотой и чернёным серебром. Приветливо улыбнулся волхвам, посмотрел на спящую девочку,
– Доброе утро, уважаемые. Спасибо, что приютили мою дочь. Она вам не слишком надоела?
– Что вы, очень самостоятельная девочка. И храбрая.
– Она Скаф, – равнодушно пожал плечами мужчина. – Разрешите представиться – Чепа Скаф.
– Мы впервые здесь. Видимо, ваша семья известна.
Чепа тихо, опасаясь разбудить девочку, засмеялся.
– Можно и так сказать. Мой дед здешний правитель. А вы кто?
– Мы волхвы из рода древлян.
Чепа нахмурился,
– Предупреждаю. На землях Скафов человеческие жертвоприношения, и жертвоприношения разумных мутантов караются смертью.
Волхвы возмутились,
– Неужели вы думаете о нас такие гадости?
– Всем известно, что колдуны черпают силы из жертв. А жертвы разумных дают больше всего сил.
– Мы волхвы, а не колдуны. Мы черпаем силы из себя.
Чепа недоверчиво покачал головой. Потом повернулся к своей дочке,
– Собачка ваша похожа на волколака.
– Это и есть волколак.
– Ольга знает?
– Знает.
– Понятно. Я ей рассказывал, как у меня в детстве был волколак, она себе тоже хочет. Не уступите?
– Волколак наш друг. Друзей не продают.
– Жаль. Впрочем, мой волколак мне тоже был не зверушкой, а другом. Как мы с ним проказничали!
– Проказничали? – Волхвы удивились. Как то не вязался образ Волка, пусть и смешливого, с детскими проказами.
– Ага. Мне однажды так от отца влетело! Вспомнить приятно. В бане был женский день. А мы волколака через окошко засунули, он там как зарычит! Девки голые на улицу убежали. Весь город хохотал.
Волхвы оглянулись на Волка с осуждением, тот притворился спящим. А девочка открыла глаза,
– А про это ты мне не рассказывал!
– А про такое взрослые детям не рассказывают, – ничуть не смутился Чепа. – А подслушивать нехорошо.
– Зато интересно. И ты ведь ребёнком был тогда.
– Остался бы ребёнком, рассказал бы давно. А сейчас я вырос, и про такие проказы взрослому детям рассказывать неприлично.
– Почему?
– Потому что те, кто голыми оказались на улице, были ни в чём не виноваты. А первый закон Скафов помнишь? Я его тогда нарушил.
Девочка насупилась,
