— Та, самая высокая башня в центре — Эмпайр Стейт Апартаменты, в ляпис-лазури и золоте, выстроена в качестве дома для величайшего короля Нью-Йорка (Конга Могущественного), который, как вы знаете, правил городом в течение Золотого Века. Бронзовая статуя, которую вы видите на вершине здания, — это Конг…
— Он выглядит прекрасно, — согласилась Железная Орхидея, — но почти не по-человечески.
— Это была Эпоха Рассвета, — продолжал Герцог. — Здание высотой больше мили с четвертью (я взял размеры из учебника истории) представляет собой прекрасный пример варварской простоты архитектуры ранних Урановых Столетий, как говорят некоторые, почти самых первых.
Джерек подумал, не цитирует ли Герцог Королев учебник целиком, так как слова были очень похожи.
— Не слишком ли близко друг к другу расположены здания? — спросила Железная Орхидея.
Герцог Королев не обиделся.
— Намеренно, — ответил он. — Эпос того времени пестрит постоянными ссылками на узость улиц, вынуждавшую людей двигаться по-крабьи, — отсюда слово «тротуар».
— А это что? — спросил Джерек, указывая на коллекцию живописных коттеджей с черепичными крышами. — Они кажутся нетипичными.
— Это деревня Гринвич, своего рода музей, часто посещаемый моряками. Знаменитый корабль причалил в устье реки. Видите его? — Он показал на что-то, привалившееся к пирсу и бросающее отблески на темную воду лагуны.
— Похоже на гигантскую стеклянную бутылку, — сказала Железная Орхидея.
— Я тоже так думаю, но каким-то образом они умудрялись плавать в ней. Секрет движения, без сомнения, утерян, но я создал корабль на основе модели, описание которой обнаружил в записях. Корабль назывался «Катти Сарк». — Герцог Королев позволил себе самодовольную усмешку. — И тут, мой дорогой Джерек, я заслужил привилегию быть достойным подражания. Миледи Шарлотина была под таким впечатлением, что начала репродуцировать другие знаменитые корабли этого периода.
— Должен сказать, что ваше чувство мелочей впечатляюще, — похвалил его Джерек. — А вы заселили город? — Он сощурил глаза, чтобы лучше видеть. — Вон те движущиеся фигурки…
— Да, восемь миллионов человек.
— А что означают крошечные вспышки света? — поинтересовалась Железная Орхидея.
— Маггеры, — ответил Герцог Королев. — В то время Нью-Йорк привлекал очень много артистов, в основном фотографов (называемых популярно «маггеры», «щелкуны» или иногда «магшоттеры»), и то, что вы видите, — это их камеры в действии.
— У вас есть талант к доскональному исследованию.
— Признаю, что многим обязан своим источникам, — согласился Герцог Королев. — И я нашел в зверинце путешественника во времени, который оказался способен помочь. Он не точно из этого периода, но из достаточно близкого, чтобы быть знакомым с записями о том времени. Большинство зданий выполнено из люрекса и плексигласа, любимых материалов мастеров Эпохи Рассвета. Защитные талисманы, конечно, из неона, чтобы отразить силы тьмы.
— О да! — воскликнула Железная Орхидея. — У Гэфа Лошадь в Слезах было что-то подобное в его «Канцерополисе, 2215 г.».
— В самом деле? — Тон Герцога стал непреднамеренно безразличным. Ему не нравились работы Гэфа, которые, как было известно, он однажды назвал «слишком старательными». — Я должен это увидеть.
— Он на ту же тему, что и «Съедобный Бирмингем» — творение По Аргонового Сердца, — сказал Джерек, чтобы немного повернуть ход беседы в другое русло. — Я пробовал его день или два назад. Просто восхитительно.
— Нехватку зрелищной оригинальности он наверстывает кулинарными талантами.
— Определенно, «Бирмингем», по моему мнению, услаждает только вкус, согласилась Железная Орхидея. — Некоторые его здания — явная копия «Рима, 1946 г.» миледи Шарлотины.
— Плохо получилось со львами, — сочувственно пробормотал Герцог Королев.
— Они вышли из-под контроля, — сказала Железная Орхидея. — Я предупреждала ее об этом. Христиан было недостаточно. Я считаю, что все-таки жестоко распылить город только потому, что все его население съедено. Но летающие слоны очаровательны, не так ли?
— Я никогда не видел цирка прежде, — сказал Джерек.
— Я как раз собирался отправиться на озеро «Козленок Билли», где спущены на воду некоторые из кораблей. — Герцог Королев указал на свой самый последний воздушный автомобиль, вместительную копию одной из марсианских летающих машин, которые пытались уничтожить Нью-Йорк в течение периода времени, которым он интересовался. — Не хотите ли поехать со мной?
— Чудесная идея, — ответили хором Железная Орхидея и Джерек, считая, что предложенный способ времяпрепровождения так же хорош, как и любой другой.
— Мы последуем за вами в моем ландо, — решил Джерек.
Герцог Королев взмахнул невидимой рукой.
— В моем воздушном автомобиле полно места, но поступайте, как хотите. — Он пошарил под своей кристаллической одеждой и вытащил летный шлем с очками. Надев его, он подошел к своему экипажу, взобрался с некоторым трудом по гладкой боковой поверхности и расположился на сиденье летчика.
Джерек с интересом наблюдал, как машина издала оглушительный рев, появилось свечение, вскоре взорвавшееся раскаленно-красным снопом искр, потом из всех щелей повалил голубой дым, а затем конструкция, раскачиваясь, поднялась вверх.
У Джерека сложилось впечатление, что Герцог Королев специализируется исключительно на неустойчивых средствах транспорта.
Озеро «Козленок Билли» было расширено для регаты, что само по себе казалось необычным, а окружающие горы сдвинуты назад, чтобы освободить место для лишней воды. На берегу там и тут собрались небольшие группы людей, рассматривающих корабли, которые к этому времени находились уже на воде. Корабли представляли собой замечательную коллекцию.
Джерек и Железная Орхидея приземлились на белом пепле пляжа и присоединились к Герцогу Королев, успевшему завести разговор с хозяйкой регаты. Миледи Шарлотина все еще имела несколько грудей и дополнительную пару рук, но кожа ее была нежно-голубой. Миледи украшало ожерелье, с которого свисало несколько длинных полупрозрачных матерчатых крючков различных цветов. Едва увидев гостей, она засветилась от удовольствия.
— Железная Орхидея все еще в трауре, как я вижу. И Джерек Корнелиан, самый знаменитый из исследователей метавремени. Я не ждала тебя.
Немного задетая ее репликой, Железная Орхидея незаметно изменила цвет своей кожи до более естественного оттенка. Ее платье неожиданно стало таким ослепительно-белым, что все сощурились, и она убавила его яркость, бормоча извинения.
— Какая из лодок ваша, дорогая?
Миледи Шарлотина поджала губы в шуточном неодобрении.
— Кораблей, самая уважаемая из растений. Тот корабль мой, — указала она кивком головы в направлении огромной статуи женщины, лежащей на воде вниз животом с раскинутыми симметрично руками и ногами; деревянную голову венчала корона из золота и бриллиантов. — «Королева Элизабет».
Пока они смотрели на корабль, из ушей статуи вырвалось огромное черное облако, а изо рта, расположенного почти у поверхности воды, послышалось меланхолическое гудение.
— Корабль рядом с ней — «Монитор», который перевозил девственниц или что-то подобное, не так ли?
«Монитор» оказался меньше «Королевы Элизабет»; корпус судна представлял собой тело мужчины с прогнутой спиной и огромной бычьей головой на плечах.
— О'Кала Инкардинал просто не может освободиться от своей одержимости зверями. Но корабль милый.
— Они все из одного и того же периода? Вон тот, например, — спросил Герцог Королев, указывая на довольно бесформенную посудину. — Он выглядит более похожим на остров.
— Это «Франция», — пояснила миледи Шарлотина. — Принадлежит Греволу Локспрингу. — Тот,
