— Но… — начал инспектор Спрингер.
— Я говорил вам, кто это! — воскликнул Джерек, обращаясь к миссис Ундервуд, но та жестом приказала ему замолчать.
— Вы объясняли что-нибудь инспектору, Джаггер?
— Не его вина, но он был так убежден, что все мы замешаны в этом деле, что не было смысла разубеждать его. Я подумал, что лучше подождать с объяснением.
Мунрой мрачно улыбнулся.
— И поднять меня с постели.
— Здесь есть литовцы, сэр, — сказал нетерпеливо инспектор Спрингер, по крайней мере, мы поймали их.
Мунрой с достоинством повернулся и сурово посмотрел на латов.
— А, да. Это не ваши друзья, Джаггер?
— Совсем нет. Насчет них инспектор Спрингер проделал хорошую работу. Все остальные — мои гости. Мы обедали в кафе «Ройяль». Как вы знаете, я интересуюсь искусством…
— Конечно. Тут больше не о чем говорить.
— Итак, вы даже не чертов анархист? — жалобно произнес инспектор Спрингер, сумрачно глядя на Джерека. — Всего-навсего псих с хорошими связями. — И он глухо вздохнул.
— Инспектор… — величественно пожурил его джентльмен.
— Простите, сэр!
— Феркит! — сказал капитан Мабберс из своего угла, обращаясь, казалось, к Мунрою. — Глу, мибикс?
— Гм, — сказал Мунрой.
Латы тяжело восприняли заключение. Они сидели маленькой печальной группкой на полу камеры, ковыряя в огромных носах и почесывая странной формы головы.
— У вас есть какие-нибудь причины подозревать лорда Джаггера и его друзей, инспектор? — сухо спросил Мунрой.
— Нет, сэр, кроме… Нет, даже эти зеленые и голубые женщины, сэр… — Инспектор Спрингер покорился неизбежности. — Нет, сэр.
— Им предъявлено обвинение?
— Нет еще… э, нет, сэр.
— Они могут идти?
— Да, сэр.
— Ну вот, Джаггер. А эти, — сказал Мунрой, махнув тростью в сторону неутешных инопланетян, — могут подождать до утра. Надеюсь, у вас найдется для меня масса улик, инспектор.
— О да, сэр, — сказал инспектор Спрингер, ни во взгляде, ни в голосе которого не чувствовалось предвкушения приятного будущего. Беспомощно уставившись на Латов, он выдавил: — Для начала, они явно иностранцы, сэр.
Когда все вышли на широкий бульвар Уайтхолла, друг лорда Джаггера Мунрой приподнял шляпу, обращаясь к леди:
— Примите мои поздравления по поводу ваших костюмов. Получился бы чудесный бал-маскарад, если бы все костюмы были такими прекрасными. Встретимся в клубе, Джаггер?
— Возможно, завтра, — сказал Джаггер.
Мунрой величественно удалился по направлению к Уайтхоллу.
Утренний свет коснулся крыш высоких зданий.
— О, смотрите! — воскликнула миледи Шарлотина. — Это старомодный рассвет! Настоящий!
Герцог Королев хлопнул Джерека по плечу.
— Прекрасно!
Джерек все же понимал: уважение Герцога досталось ему несколько дешево, учитывая, что он совсем ничего не сделал, чтобы вызвать восход солнца, но не смог отказать себе в удовольствии ощутить отождествление с чудесами мира девятнадцатого столетия, поэтому скромно покачал головой и позволил Герцогу продолжать расточать похвалы.
— Понюхайте этот воздух! — восклицал Герцог Королев. — В нем смешаны тысячи богатейших запахов! Ах! — Он обогнал остальных, дружно следовавших за ним, и повернул на набережную, восхищаясь рекой с плавающим на поверхности мусором, баржами и пленкой нефти. — Преобладающий серый цвет на раннем рассвете.
Джерек спросил миссис Ундервуд:
— Теперь вы подтвердите, что любите меня, миссис Ундервуд? Мне кажется, ваша связь с мистером Ундервудом подошла к концу.
— Он, по-моему, думает так же, — вздохнула она. — Я сделала все, что могла.
— Ваше пение было чудесным.
— Он, должно быть, всегда был неуравновешенным, — сказала она. — В том, что случилось, я должна винить себя.
Казалось, она не хотела больше разговаривать, и Джерек тактично разделил ее молчание. На реке прогудел буксир. Несколько чаек поднялись к небу, залитому мягким сверкающим золотом, деревья вдоль набережной шелестели, пробуждаясь к новому дню. Остальные, немного обогнав Джерека и миссис Ундервуд, комментировали тот или иной аспект окружающего пейзажа.
— Какое замечательное окончание нашего пикника, — сказала Железная Орхидея Лорду Джеггеду. — Вы не знаете, когда мы отправимся назад?
— Думаю, скоро.
Они долго шли по набережной, но в конце концов свернули на улицу, которую Джерек уже видел. Он коснулся руки миссис Ундервуд.
— Узнаете здание?
— Да, — пробормотала она, занятая, очевидно, своими мыслями. — Это Центральный Уголовный Суд, где судили вас.
— Смотрите, Джеггед! — окликнул Джерек. — Помните?
Лорд Джеггед тоже, казалось, думал о чем-то другом. Он рассеянно кивнул головой.
Смеясь и болтая, компания миновала Центральный Уголовный Суд и остановилась полюбоваться следующим объектом, который привлек их внимание.
— Собор Святого Павла, — сказала донна Изабелла, цепляясь за руку Епископа Касла. — Вы не видели его раньше?
— О, мы должны зайти внутрь!
Именно в этот момент Лорд Джеггед поднял благородную голову и остановился, словно лиса, почуявшая запах своих преследователей. Он поднял руку — Джерек и миссис Ундервуд замерли, в то время как остальные побежали вверх по ступенькам.
— Замечательный… — И Епископ Касл исчез.
Железная Орхидея начала смеяться и тоже исчезла. Миледи Шарлотина отступила на шаг назад и исчезла. А затем исчез и Герцог Королев исчез с удивленным и выжидающим выражением на лице.
Донна Изабелла села на ступеньки и закричала.
Даже миновав несколько улиц, они все еще слышали крики донны Изабеллы. Лорд Джеггед быстро вел их по лабиринту маленьких мощеных улочек.
— Мы были бы следующими, — сказал он. — Эффект Морфейла должен был проявиться. Моя вина… Абсолютно моя вина… Быстрее…
— Куда мы идем, Джеггед?
— Машина Времени. Та, в которой ты прибыл в первый раз. Починена и готова к отправлению. Но флюктуации, вызванные последними появлениями и исчезновениями, могли привести к серьезным последствиям. Браннарт знал, о чем говорил. Торопитесь!
— Я не уверена, — сказала миссис Ундервуд, — что хочу сопровождать кого-нибудь. Вы причинили мне боль, не говоря уж…
— Миссис Ундервуд, — мягко остановил ее Лорд Джеггед Канарии, — у вас нет выбора. Альтернатива
