(кричит)
А!.. ДАНДИЛИО: Не кричи… не надо… Вот. Так и знал. Входит Элла, справа.
ТРЕМЕНС: Дочь, Элла, ты не бойся: все хорошо! Клиян тут распевает последние свои стихи… ЭЛЛА: Отец, ты ранен? Кровь… ТРЕМЕНС: Нет. ЭЛЛА: У тебя рука опять, опять холодная… а ногти, как будто ел ты землянику… Я останусь, Дандилио, здесь… Прилягу, подушку дайте… Право, лучше мне… Всю ночь палили… мой ребенок плакал… А где же ваша кошка, Дандилио?.. ДАНДИЛИО: Шутник какой-то каменной бутылкой хватил ее… Иначе попугая я б не купил… ЭЛЛА: Да, огненный… Да, помню… Мы пили за его здоровье… Ах!.. (Смеется.)
«…И все же я тебя боюсь… Как смерть, бываешь страшен ты…» — откуда это? Откуда? Нет, забыла. КЛИЯН: Полно… Элла… моя любовь… Прикрой глаза… ЭЛЛА: …Ты — белый, как свежая сосновая доска… и капельки смолы… Мне неприятно… ты отойди… КЛИЯН: Прости меня… не буду, я только так… Хотел тебе подушку поправить… Вот… (Он поникает у ее изголовья.)
ТРЕМЕНС:
