– Как подменили!
– То есть ваша дочь – не ваша дочь? – заинтересовалась я.
– Да не, она это, Даничка, разве ж я свою кровинушку от чужой не отличу? Да только сама не своя. Раньше веселая была, бойкая, в лес ходила по ягоды, на праздниках до утра отплясывала, такой заводилой была! – с гордостью поведал он.– А сейчас – словно тень ходит, грустная, печальная, как будто горе у нее горькое. С подружками не гуляет, песни у костра не поет. Боюсь, не сглазили ли?
– Ничего сказать не могу. Пока не увижу дочку,– обнадежила я поникшего мужичка.– Ведите к больной!
Дания оказалась бледной девочкой лет пятнадцати с мягкими невыразительными чертами лица. Такие лица расцветают вместе с улыбкой, когда в глазах зажигаются озорные огоньки, в уголках губ распускаются очаровательные ямочки, а на щеках вспыхивает румянец. Веселая и жизнерадостная, она вполне могла казаться красавицей, сейчас же она была обыкновенной простушкой с выражением трагической печати на непримечательной мордашке.
—Ну и кто тут у нас чахнет от тоски целыми днями и веселиться не желает? – вместо приветствия грянула я.
Дания даже не улыбнулась. Лишь равнодушно глянула на меня и продолжила медленно водить иглой по поверхности льна. Бог мой, что она там вышивала! Голубые цветочки с зелеными лепесточками – любимый узор моей покойной прабабушки Анфисы Захаровны.
Салфеточками с этими незатейливыми лютиками старушка сперва заполонила все столики и шкафчики в своей квартире, а затем с усердием ткацкого станка принялась снабжать рукодельными изделиями всех родственников – начиная от ближайших и заканчивая самыми дальними.
Но что позволительно моей любимой восьмидесятилетней прабабке, то категорически противопоказано девице в расцвете лет и буйства гормонов!
– Дания, я хочу тебе помочь,– мягко сказала я.
– А разве мне нужна помощь? – лишенным эмоций голосом нехотя произнесла вышивальщица.
Ее отец, набравшись смелости, наконец-то вошел в избу и, как школьник, схлопотавший двойку, присел на краешек скамьи, робко поглядывая на нас.
– А разве тебе нравится такая жизнь?
– Какая жизнь?
– Без прогулок в лес, без деревенских праздников, без танцев,– терпеливо, как упрямому малышу, перечислила я.
Игла подпрыгнула в руках, уколов палец до крови, но внешне Дания не выдала своего волнения.
– Я была маленькой и глупой,– объяснила она.– А теперь я повзрослела.
Умница, придумала себе разумную причину и сама ей утешается.
– И когда это произошло? – Я постаралась приглушить в голосе иронию.
– Когда я повзрослела? – Казалось, девушку удивил этот вопрос.
Она призадумалась и уверенно ответила:
– После того, как побывала на ярмарке в Брисе в начале весны.
Брис – столица королевства и финальный пункт нашего назначения, где мы должны предстать пред светлые очи королевской четы и отчитаться в проделанной работе.
– И что там произошло?
– Ничего.– Дания пожала плечами, критически оглядела законченный цветок и перекусила нитку.– Просто я вдруг поняла, что вся эта суета мне опостылела, что на свете есть более интересные вещи, чем игры у костра и танцы до упаду.
– Вышивание, например? – хмыкнула я.
– Да, вышивание,– строго ответила она тоном монашки со стажем.
– А в Брисе с тобой не случилось ничего необычного? Может быть, понесла лошадь или …
– …не ударялась ли я головой, это вы хотите спросить? Не смущайтесь, этот вопрос я слышала от всех своих подруг, так что меня это уже не обижает. Нет, я не падала и память не теряла,– предупреждая мой следующий вопрос, добавила она.
– Может быть, ты встречала там кого-то необычного? – предприняла я последнюю попытку.
– Да нет. Разве что… феникса.– Глаза Дании зажглись теплотой.– Старый бродяга продавал прекрасного феникса. Его купила Прекрасная Дама. На ее карете был герб с изображением льва.
– А ведьмы или колдуны тебе не встречались?
– Нет,– покачала головой она.– Я из них и не знаю никого. Редко кто к нам из ведунов заезжает. Деревня-то наша в стороне стоит, да и небогаты мы, чтобы волшебников выписывать. Разве кто по доброй воле заедет, как вы.
Ну вряд ли принудительное дежурство можно назвать делом доброй воли, но разочаровывать меланхоличную девицу я не стала.
– Может, тебе чего нужно? – напоследок поинтересовалась я.– Любовное снадобье, эликсир привлекательности, капли от головной боли?
– Спасибо,– отказалась та.– Головой не страдаю, а остальное мне не интересно.
Нет, ну где вы видели пятнадцатилетнюю девицу, которую не интересуют парни и собственная внешность? Определенно, эта Дания тронулась умом.
Когда я вышла во двор, деревню уже медленно окутывали сумерки. Первый день дежурства подходит к концу, а мы так и не сделали ничего полезного (не считать же полезным возвращение домой юной террористки Белоснежки!) или волшебного. Моя авантюрная половинка была крайне разочарована, зато моя разумная – пела и плясала. И было от чего – в кои-то веки выдался спокойный день без намека на упырей, без покушений киллеров и без требований широкомасштабных чудес и демонстрации колдовских навыков.
Ив меланхолично прогуливался по улице, ожидая меня.
– Что-то мы здесь задержались,– заметил он.– Я думал, раньше управимся и еще в замок Красных маков заехать успеем. А теперь придется заночевать здесь.
Возражений с моей стороны не последовало. Ив окликнул сидящую на завалинке бабульку.
Бабулька приходила ко мне за мазью от радикулита и теперь вся светилась от счастья, всем своим видом демонстрируя, что средство действует, и выражая готовность помочь.
– А что, уважаемая, где тут можно отобедать и заночевать? – галантно поинтересовался Ив.
– А вон у Гелианы! – Та указала рукой на аккуратный домик с желтыми стенами.– У нее семья большая, одних девчонок семеро, она всегда впрок готовит,– пояснила старушка.– Да и комнатка свободная всегда найдется. Вдовствует она, уже с весны.
Через пять минут мы уже сидели в чистой горнице, разделенной печью на крохотную кухоньку, где хлопотала хозяйка, и небольшую столовую с длинным столом вдоль стены, за которым мы и расположились.
– Устала? – шепнул Ив.– Ничего, дальше будет проще. В Мухоморах нет своей ведуньи, а в остальных деревнях есть. Кое-где и по две-три. Так что с любовной магией и знахарством там тебя донимать не станут.
– А с чем станут? – с замиранием сердца поинтересовалась я.
– Упыри, оборотни, вурдалаки,– буднично перечислил Ив,– таинственные происшествия, последствия черной магии. То, с чем местные ведуны не в силах справиться.
Класс! А я-то уж было расслабилась.
– Мама, мама! – В комнату влетела девчушка лет пяти с перепачканным ягодами лицом и исчезла за печкой. Следом за ней вошла девочка лет восьми в синем платьице с большой корзиной черники.
– Здрассти,– вежливо поздоровалась она.
– Вернулись, помощницы мои! – раздался из кухни певучий голос Гелианы.– А у нас гости! Беана, принесла ягоду? Давай сюда. Как раз вы вовремя успели, сейчас пирожков с черникой налеплю.
Младшая девочка юркнула за лавку, хрустя очищенной морковкой и с любопытством поглядывая на нас. А ее сестра, уже успевшая переодеться в красное платьишко, поставила на стол перед нами миску с ягодами.
– Спасибо, Беана! – поблагодарила я.
