самого жестокого наказания.
– Стань такой, какова твоя душа,– медленно произнесла я.
– Что ты сказала? – Ведьма повернулась ко мне с раскрытой книгой в руках.– Никак не могу найти нужное заклинание.
– Будь такой, какова твоя черная душа,– тихо повторила я, уповая на свои мифические силы.
Их боялся Ван Бол, ими жаждала завладеть Мадлен, и только я не чувствовала в себе ничего сверхъестественного. Ну и что с того? Я же не чувствую, как работают мои легкие, но я дышу. Если я не чувствую покалывания в кончиках пальцев и не задыхаюсь от избытка магии, это вовсе не значит, что у меня ее нет.
Повеяло прохладой, воздух наполнился озоном, как перед грозой. Мадлен, почувствовав неладное, вскрикнула и прикрыла лицо книгой. Но ничего не произошло. Ни грома, ни молнии, ни вспышки света.
– Я же говорила, что ты не доросла до собственной магии,– злорадно расхохоталась ведьма, отнимая книгу от лица и возвращаясь к поиску заклинания.
Страницы послушно зашелестели под ее пальцами.
Ошибаешься, Мадлен.
Что-то помешало довести заклинание до конца, но результат налицо. На твоем красивом лице, превратившемся в крысиную морду.
Глаза-бусинки злобно впились в меня.
– Чего уставилась? – пискнула Мадлен, попыталась машинально пригладить каскад блестящих волос, но коснулась гладкого, покрытого короткой редкой шерсткой виска, нащупала длинное кожистое ухо и тоненько, по-мышиному завизжала.
– Мерзавка! Что ты со мной сделала? – надрывалась ведьмочка, ощупывая вытянувшуюся физиономию и вымахавшие усы.– Ты пожалеешь! Я тебя сама превращу! В клопа, в жалкую вошь! Где-то только что было это заклинание, сейчас найду!
Страницы застонали под натиском мышиных когтей, книга выпала из рук. Ведьма надрывно визжала, глядя, как ее розовые ноготки вытягиваются, приобретая черный окрас, а белые тонкие пальцы делаются короче и стремительно покрываются шерстью. Секундой позже щетина поползла от кистей к локтям, добралась до плеч, скатилась к декольте.
Большая, с человеческий рост, серая крыса в нарядном женском платье вертелась на месте, выкрикивая проклятия вперемешку с заклинаниями, но процесс был уже необратим. В мгновение выросший хвост взметнулся вверх, всколыхнув ворох юбок и обнажив покрывающиеся темной шерсткой белоснежные девичьи коленки. Когда юбки опали, трансформация была завершена. Башмачки с хрустом отлетели в стороны, из-под кромки платья выглянули серые когтистые лапы.
Я с отвращением смотрела на существо, стоящее передо мной. Душа Мадлен не была ни злой, ни черной. Она была по-настоящему омерзительной. И даже в таком облике продолжала бушевать и бесноваться.
Разъяренной фурией крыса бросилась ко мне, обнажив два ряда острых зубов. Какой бесславный конец – быть съеденной ведьмой-оборотнем.
Ты права, Мадлен. Я никудышная волшебница. У меня в голове нет ни единого заклинания, чтобы защитить себя.
Не в силах смотреть на злобный оскал приближающегося монстра, я зажмурила глаза. Шелк напоенного ароматами лаванды платья хлестнул меня по груди, и складки мягко сползли по моему телу, упав к ногам невесомым облачком.
Ресницы удивленно взметнулись вверх. В груде шелка беспомощно барахталась безобидная серая крыска – худющая, напуганная, жалкая, как мышонок, попавший в ловушку.
Так может, это не она, а я – монстр? Я присела на корточки, рассматривая несчастное существо. Чтобы разрешить мои сомнения, крыса ожесточенно впилась в протянутую к ней руку, повиснув на большом пальце. И мне пришлось приложить немало усилий, чтобы сбросить бедолагу, смертельной хваткой вцепившуюся в кожу.
Полукруг красных капелек – вот и все, на что осталась способна та, что шутя играла с людскими судьбами, кроя их души на свой лад.
– Надеюсь, не подхвачу бешенство? – поинтересовалась я.
Крыска обиженно взмахнула тонюсеньким хвостом и, спотыкаясь на каждом шагу, едва владея четырьмя лапами, покатилась по паркету с изяществом, которому позавидовала бы и цирковая корова. С трудом доковыляв до дверей, прежде чем шмыгнуть в щель, обернулась – нет ли погони. Но у меня не было никакого желания возобновлять наше знакомство.
Когда крысиный хвост исчез в проеме, в коридоре раздался вой чудовища и страшный грохот. Марис, как всегда подслушивающий у двери, не признав невесту в ее истинном обличье, попросту раздавил крысу тяжелой лапой. И, прежде чем предстать передо мной по стойке смирно, кончиком ноги отбросил мохнатый трупик в дальний угол, взметнув облачко пыли.
Так, от красавицы мы избавились. Осталось пристроить чудовище.
Лишенное всяких чувств и переживаний, беспомощное, как ребенок, чудище, некогда бывшее великим магом и благородным человеком, было неопасно. Оно сконфуженно стояло передо мной, переминаясь с лапы на лапу и заискивающе заглядывало в глаза.
В тот же момент двор наполнил гомон голосов. Воины словно отмерли и вернулись к жизни. Чары, наложенные Мадлен, спали, и зомби вновь стали людьми. Откуда-то показались две испуганные служанки и бросились ко мне в ноги.
– Где пленники? – спросила у них я.
Служанки потащили меня к винтовой лестнице, уводящей куда-то вверх.
В башне, поняла я из их болтовни. Мадлен держала их поодиночке – в крошечных клетушках с глухой дверью. За первой дверью томился Анджело, который при виде меня испытал богатую гамму чувств – от ликования до ужаса.
– Не дрожи, магический трибунал отменяется,– слабо улыбнулась я, переходя к другой двери.
Я перебирала ключи, открывала их одну за другой и выпускала на волю незнакомых мне людей: юную блондинку со смазливым кукольным личиком, статную даму с первой сединой в волосах, низенькую и кругленькую, похожую на сову, женщину с неожиданно короткой стрижкой, нескладного высокого мужчину с глазами разного цвета. Вероятно, это был Лукас. Кто из освобожденных женщин был Ивонной, Севиллой и Каролиной, оставалось лишь догадываться.
За последней дверью я обнаружила Мелиссу. Девушка бросилась мне на шею и разрыдалась. Я гладила ее по шелковым золотистым волосам, и по моим щекам тоже катились слезы.
Сквозь крошечные окошки камер начинало проникать солнце. «Дамиан и его люди»,– вспомнила я и бросилась к оконцу. Войско исчезло, а к замку бежали две человеческие фигурки – мой верный рыцарь и вампирский барон, прикрывавшийся щитом от солнечных лучей,– и маленький рыжий комок.
Быстрее! Я неслась вниз по ступенькам, рискуя сломать шею.
– Есть здесь подвал? – крикнула я служанке, сжимавшей в объятиях кого-то из стражников.
Объятия влюбленных разжались, и девушка побежала показывать вход в подземелье. Оно было достаточно темным для того, чтобы стать убежищем вампира до наступления ночи. Убедившись в этом, я бросилась навстречу друзьям, уже взбегающим по ступеням замка:
– Сюда!
Мы отвели Дамиана в подземелье. Оно было заброшенным и заваленным старой мебелью. Кровати среди нее не было, зато Ив отыскал добротный широкий стол и убежал наверх – за периной и одеялом, намереваясь превратить его в мягкое ложе для больного вампира.
– Где ваши люди? – обеспокоенно спросила я.
– Я отпустил их сразу же после того, как вы вошли в ворота. Я не мог рисковать их жизнями, и они уже должны были вернуться в замок,– медленно произнес Дамиан.
На барона было страшно смотреть. В свете свечи раны выглядели особенно зловещими. Пальцы, державшие щит над головой, сожжены едва ли не до костей. Лицо покраснело, как от солнечного ожога. Но он был совершенно спокоен. Он знал, на что идет, когда остался в открытом поле ждать исхода моей встречи. Он не мог поступить иначе и уехать вместе со всеми, ведь именно сейчас решалась судьба его
