Найджел.
Джеймс с серьезным видом кивал, но глаза его смеялись.
Вот и сегодня Мелинда отправилась в Пуэбло в полном одиночестве.
— Мне так нравится мчать по шоссе, когда в салоне звучит легкая музыка, а за окном мелькают холмы и деревья. Ты же знаешь, — говорила она Найджелу. — К тому же я могу останавливаться, где захочу, а не просить всякий раз шофера притормозить возле нужного магазина.
Да, он знал. Но пару-тройку раз Мелинда, хмурая и молчаливая, возвращалась из города вовсе без покупок, и это его немного тревожило. Найджел был выше каких-либо подозрений, но все же… Зачем же тогда она ездит одна в Пуэбло? Неужели только затем, чтобы побыть без него, Найджела? Они женаты всего лишь несколько месяцев, а он уже успел ей наскучить? Найджел чуть ли не бегом миновал пролет лестницы, чтобы поскорее оказаться в кабинете тестя. В его обществе все тревоги и сомнения неизменно отступали, казались смешными и надуманными.
— Ваша дочь неисправима, — бодро сказал Найджел, входя в кабинет. — Даже замужество не смогло ее обломать. Так и норовит ускользнуть от мужа.
Он занял свое привычное место — небольшой кожаный диванчик в проеме между высокими узкими окнами. Джеймс, не ответив на приветствие зятя, продолжал неподвижно сидеть за столом, сосредоточенно, как показалось Найджелу, глядя в разложенные перед ним бумаги. Видимо, то, что он читал, настолько поглотило Джеймса, что он никоим образом не дал понять, что заметил появление зятя в своем кабинете. А может, напротив, Джеймс Эдвардсон все прекрасно слышал, но своим безразличием давал понять, что сейчас вовсе не жаждет задушевной беседы.
Найджел почувствовал себя смущенным. В самом деле, он ведь знал, что время с утра до полудня Джеймс предпочитает проводить в тишине своего кабинета, полностью погрузившись в работу. Найджел, разумеется, давно успел изучить привычный распорядок дня тестя, но сегодня ему стало необыкновенно тоскливо из-за отлучки Мелинды. Вот он и решил, что эта причина извинит его неурочное вторжение, но, как видно, напрасно. Джеймс ни словом, ни малейшим движением не выразил желания нарушить заведенный порядок. Найджел разочарованно вздохнул, встал и медленно направился к двери. Что ж, ничего не поделаешь. Он решил последовать примеру Джеймса и немного поработать.
Уже у самой двери Найджел с улыбкой обернулся, желая показать, что ничуть не обижен столь равнодушным приемом. Джеймс Эдвардсон продолжал неподвижно сидеть за столом, свесив голову на грудь. Было в этой неподвижности что-то неестественное, даже пугающее. Встревоженный Найджел опрометью бросился к креслу.
— Мистер Эдвардсон! — Найджел вцепился в плечо тестя. Его взгляд упал на руки Джеймса, странно бескровные, с согнутыми пальцами. — Мистер Эдвардсон, что с вами?!
Вопрос вырвался сам собой. Увы, Найджел прекрасно знал, что произошло с его тестем. Теперь ему казалось, что он знал это с самого начала, едва ощутив звенящую тишину кабинета.
Найджел кинулся к телефону, прекрасно понимая, что это уже бесполезно.
Найджел сидел в холле, сжав голову обеими руками и закрыв глаза. Казалось, стоит опустить руки, и голова буквально взорвется, так сильна была пульсирующая в висках и затылке. Он смутно помнил, как врач, высокий и седовласый, участливо уговаривал его принять успокоительное.
Наверху толпились какие-то люди. Они суетились вокруг Джеймса Эдвардсона, его покойного тестя… Найджел глухо застонал, не сознавая, что из глаз катятся слезы. Как не сознавал и того, что постоянно прислушивается к звукам снаружи. Окно в холле было распахнуто, поэтому он прекрасно слышал беззаботный щебет птиц, лай собак — вдали от города не так уж много звуков. К тому же на эти звуки Найджел не обращал никакого внимания. Он ждал, когда раздастся шум подъезжающей машины. Он должен первым встретить Мелинду, чтобы сказать…
И наконец услышав тот самый звук, Найджел бегом бросился навстречу своей жене. Мелинда неторопливо направлялась к дому. Она казалась такой счастливой и безмятежной, что у Найджела защемило сердце. Его жена с легкой улыбкой оглядывала желтовато-зеленую лужайку, придерживая одной рукой широкую светлую шляпу, а в другой держа небольшой пакет с покупками. Она прекрасно провела день и теперь возвращалась домой, к мужу и отцу, двум самым дорогим ей людям.
— Как мило, что ты меня встретил. — Мелинда мимолетно поцеловала его в щеку.
Найджел уловил легкий аромат ее духов. Он машинально взял из рук Мелинды пакет и продолжал стоять подле нее, не говоря ни слова. В голове пульсировала одна-единственная мысль: как ей сказать?
Видимо, Мелинда со свойственной ей чуткостью уловила его состояние. Улыбка сбежала с ее лица, уступив место легкой тревоге.
— У нас все в порядке?
Найджел хотел было ответить, но тут на террасе показался врач, и Мелинда, удивленно взглянув на него, настойчиво взяла мужа за руку.
— Что случилось? — требовательно повторила она. — Что-нибудь с отцом?
Найджел, пристально глядя на нее, медленно кивнул. Мелинда резко повернула голову — по садовой тропинке к ним, не спеша, приближался врач. Мелинда хорошо его знала, Джеймс Эдвардсон пользовался только его услугами. Сейчас этот обычно добродушный человек был мрачнее тучи. Он шел, глядя прямо перед собой и явно избегая взгляда Мелинды.
Найджел, как ни сильно он был подавлен внезапной смертью тестя, с беспокойством наблюдал за Мелиндой. Она сильно побледнела и инстинктивно приложила руку к груди, словно ей стало трудно дышать. Внезапно бледность сменилась ярким лихорадочным румянцем. Мелинда стремительным шагом направилась к дому. Найджел, не успев удержать ее, бросился следом.
— Не удерживайте ее, мистер Виттерс. — Врач поравнялся с Найджелом и слегка придержал его за плечо.
— Я должен быть сейчас рядом с ней, — возразил Найджел и попытался высвободиться, но лежавшая на его плече рука оказалась удивительно сильной.
— Женщины гораздо выносливее, чем это принято считать, — мягко сказал врач. — А вот вам не мешало бы немного поспать. На вас лица нет. Хотите, я сделаю вам укол?
Найджел отвел взгляд и медленно покачал головой. Силы покинули его. Только теперь Найджел окончательно осознал, что все кончено. Казалось, пока Мелинда находилась в неведении, еще можно было что-то исправить. Но вот сейчас она наверняка вошла в кабинет на втором этаже, увидела безжизненное тело отца… Теперь действительно все кончено.
Врач говорил еще что-то, но Найджел вновь покачал головой, давая понять, что любые слова сейчас бесполезны. Он медленно провел ладонями по лицу и направился к дому.
В эти тягостные дни, всецело посвященные подготовке к похоронам, Найджел чувствовал себя особенно одиноким. Мелинда словно намеренно избегала его, проводя долгие часы в своей комнате. И каждый раз, когда Найджел пытался войти, комната оказывалась запертой изнутри. Он пару раз окликал жену, но она не отзывалась, и Найджел разочарованно возвращался в свою комнату. И ночью они тоже были не вместе…
Найджел был уверен, что Мелинда винит его в смерти отца, да он и сам был недалек от этой мысли. Ведь если бы он все то злополучное утро провел подле Джеймса, а не оставил старика одного… Да, но кто бы мог подумать, что Джеймс настолько болен. Он всегда был энергичным, невероятно жизнелюбивым. К тому же ничто не предвещало…
— Это был обширный инфаркт, — пояснил врач, придя на другой день после смерти Джеймса. — У него и раньше бывали приступы, но их удавалось быстро купировать. — И, всмотревшись в лицо Найджела, добавил: — Не переживайте так, молодой человек. Вы не виноваты. Я и сам не мог бы этого предвидеть. Мистер Эдвардсон не любил говорить о своей болезни, обращался только в крайнем случае.
Врач был очень добр, но вместо облегчения Найджел испытал жгучий стыд.
Впрочем, несколько раз ему удалось поговорить с Мелиндой. За обедом, во время которого ни она, ни он почти ни к чему не притронулись, Найджел спросил:
— Нам, должно быть, следует оповестить всех знакомых. Они, конечно, захотят проститься. Если
