ниточке.
- Я прикажу, - взревел подполковник, - надеть на вас наручники!
- А сейф распилим болгаркой, - добавил один из оперативников. 'Ну и техника! - удивился про себя я. - А вот как-то по телевизору
увидел: суют что-то в замочную скважину - хлопок, легкий дымок, и дверь сейфа распахивается'. Хотел посоветовать Немцову, но передумал - с юмором у подполковника, похоже, проблемы.
Привели понятых - прыщавую девицу в тесных джинсах и бритого парня в спортивном костюме. Интересно, где это они их откопали - на этажах издательского дома я что-то этих ребят не видел. 'Нет, так не пойдет, - включилась где-то внутри меня тревожная кнопка. - Подкинут наркоту, и поминай как звали'.
Потребовал заменить понятых.
- Кем? - равнодушно поинтересовался конопатый следователь.
- Пригласите моих заместителей.
Удивительно, но Немцов легко согласился - самому, видимо, обрыдла вся эта канитель. Он кивнул следователю, тот дал указание оперативнику.
…Странный какой-то был этот обыск. В ящиках письменного стола почти ничего не смотрели. Изъял конопатый лишь гонорарную ведомость за прошедший месяц, вернее, ее копию.
- А она-то вам зачем? - спросил я. - Это тоже гостайна?
- Нас интересуют любые денежные документы, расписки, - важно пояснил капитан Шелунцов.
- Что еще?
- Оружие, наркотики. Если храните, советую выдать добровольно.
- Не имею, не храню, Бог пока миловал.
- Ну-ну, - встрял подполковник Немцов. - Проверим. Найдем - будет поздно… Стоп! А вот, кстати, и расписочка.
Немцов показал следователю на пожелтевший листок под настольным стеклом. Шелунцов достал его и вслух прочел: 'Расписка. Уверяю, господин редактор, что если я сегодня выпью, то завтра ты мне все равно нальешь. Навечно твой раб и друг'. Подпись неразборчива.
- Чё это? - спросил следователь.
- Да так, раритет.
- Чё?
- Память о хорошем человеке, - сказал я, но развивать тему дальше не стал. Ну как им объяснить, что самые большие таланты нередко страдают запоями? Что автограф этот мне как раз и оставил в страшный час глубочайшего похмелья один из самых лучших наших писателей. Пришел как-то спозаранку, зная, что в это время я всегда на месте. Весь трясется. 'Спаси, - просит, - умираю'. 'Шиш тебе, - говорю, - сколько можно квасить? Пожалей русскую литературу, остановись'. Он падает на колени: 'Все, завязываю!.. Налей последний раз!.. Клянусь! Давай расписочку напишу… ' Ну и накарябал дрожащей рукой. А через полгода он умер - на память осталась эта бумага.
Изъяли и ее. 'Разберемся, - сказал Немцов, - кто из вас кому что должен'.
Открыли сейф. Папки с учредительными документами интереса почему-то не вызвали - даже не раскрыли. Явно их разочаровал и конвертик с четырьмя сотнями долларов: повертели в руках и положили обратно. А вот пакет с фотографиями вызвал блеск в глазах. Раскинули веером на столе.
- Это кто такой? - показал Немцов на лысеющего мужчину, пожимающего мне руку.
- Президент наш, Владимир Владимирович.
- Да ну? - ошарашенный подполковник посмотрел фотографию на свет, понюхал. - Вроде бы не фотомонтаж, настоящая.
Конечно же, настоящая. Снимок, в общем-то, известный, был опубликован в нашей газете, когда я вернулся из Москвы со встречи Путина с главными редакторами ведущих региональных газет. Он тогда еще премьер-министром был.
- Не надейтесь, не спасет, - пришел в себя Немцов. - Отвечать будете по полной программе. Поэтому советую впредь не бравировать своим знакомством с президентом Российской Федерации.
- Боже упаси, разве я когда-то бравировал?
На языке вертелось еще кое-что язвительное, но я вовремя прикусил язык, увидев, что следователь всем телом подался к сейфу.
- Оружие! Откуда? - в руках он держал финку, нашел в нижнем отделении сейфа.
- Это уже статья! - задохнулся от счастья подполковник Немцов. - Отвечайте - где взяли? Откуда она у вас?
У меня внутри все оборвалось. 'Дурак! - начал себя клясть. - Сдалась тебе эта железяка!'
Всегда так. Рвешь на себе волосы потом, надо было сразу послать вежливо этих ребят куда подальше. Но нет, расслабился, растрогавшись от юбилейных речей. Газете стукнуло тогда восемьдесят, народ валом валил, три
дня не убирали праздничный стол из моего кабинета. Один из старых наших прожженных репортеров привел пьяненьких друзей своих - ментов. У нас они еще крепко добавили и, растрогавшись, решили преподнести подарок. 'Мы, - сказали, - честны и поэтому бедны. У нас ничего нет. Прими, командир, от чистого сердца'.
- Зачем она мне? - сказал я, рассматривая классный, между прочим, 'финарь'. - А вдруг на ней кровь?
- Обижаешь, командир. Какая кровь? Да их сейчас в любом сувенирном магазине навалом…
Короче говоря, взял, дурень, чтобы не обижать служивых, так и лежит все эти годы, никого не трогая, никому не мешая.
- Молчите? - голос Немцова звучал ласково-угрожающе. - Не беда, разберемся. Выясним, какой хвост за этим ножом тянется.
Капитан Шелунцов продолжал между тем обыскивать сейф. В руки его попала совсем тоненькая папочка. Бегло познакомившись с ее содержимым, следователь подозвал своего начальника, оба углубились в чтение.
- Завершаем, - сказал Немцов, возвращая следователю бумаги.
- Сергей Михайлович, - спросил Шелунцов меня, - у вас отверточка найдется?
- Вряд ли. Я же не слесарь-сантехник.
- Ничего, обойдемся, - следователь вынул финку и стал отковыривать крышку процессора. - Сейчас достанем из компьютера жесткий диск, оформим протокол изъятия, распишетесь и…
- … И перейдем этажом выше, - продолжил за него подполковник Немцов.
Этажом выше - кабинет криминального отдела. Здесь уже сидели взаперти, ожидая обыска, авторы заметки 'Похождения суперагента' Рома Осетров и Рома Бухавец.
30 января (ночь).
Все, кажется, засыпаю. Мелькают в полудреме лица. Ухмыляется полупьяно Рома Бухавец, тих и серьезен поблескивающий очками Рома Осетров. Мелькнул конопатый. Задергался, запрыгал глаз контуженого - сейчас он у него почему-то один-одинешенек, посреди лба, как у циклопа.
А вот и мама. Склонилась надо мной, как в детстве: 'Спи, Сергуня, утром проснешься, и все будет хорошо'.
Сплю, мама, сплю. Только вот до звонка будильника остается три часа.
30 января.
Прибыв на работу, первым делом позвонил в областную больницу. Главврач, слава Богу, оказался на месте. 'Поможем, - успокоил он, - везите быстрей свою маму. И не забудьте направление взять'. Напоследок доктор поинтересовался, не закончилось ли у нас бодание с дубом.
Не закончилось, доктор, боремся. И все еще, похоже, впереди. А за поддержку спасибо, не каждый на нее решится. Не тридцать седьмой на дворе, слава Богу, год, но гены работают, страх сидит в каждом из нас - никуда не делся. А вот что делать с ним, как с ним жить - решает каждый сам за себя. Выбор, конечно же, ограничен у тех, кому есть что терять - карьеру, бизнес, погоны, корпоративные обязательства, благополучие, наконец, успехи детей своих и любовниц.
Попрощавшись с доктором, я связался с братьями. Договорились, что один, взяв отпуск, останется с
