— Конечно! — Наташка надула из жвачки большой пузырь и лопнула его прямо перед моим носом. — Давно! И только ты, как Снежная королева, — холодная и ничего не замечаешь. Кстати, если сравнивать Эдуарда с тем же Максом, он, пожалуй, даже выиграет — если не во внешности, то по моральным качествам. Во-первых, он не такой безынициативный пижон, думающий только о собственной внешности, как твой Макс. А во-вторых, хотя бы не связывается с несовершеннолетними.
Я почувствовала, что к щекам прилила кровь и они разгораются закатно-алым.
— Не лезь, пожалуйста, не в свое дело, — попросила я, изо всех сил сдерживая раздражение. Макс и тем более его отношения с Элей — вовсе не та тема, которую я готова обсуждать хоть с кем-то, а тем более с Наташей.
Подруга сузила глаза, собираясь перейти к открытой конфронтации, но тут на лестнице показался Макс.
— Хорошо, что вы еще здесь, — сказал он, глядя только на меня, — я вот подумал, что давно мы после занятий в кафе не сидели. Может, сходим сегодня?
Такое ощущение, будто пол раскачивали у меня под ногами. Что нужно Максу? Какую он затеял игру? Зачем? Может, издевается надо мной? Но нет, не похоже. Глаза серьезные, смотрит напряженно и прямо.
Чтобы не упасть, я положила руку на перила. Неужели я все-таки нравлюсь Максу? Неужели он все- таки хочет со мной встречаться?!
Жаркая волна, залившая меня с ног до макушки, вдруг сменилась ледяным душем. Эль. Моя несносная сестрица Эль. Ее сейчас не было рядом, но она все равно стояла между нами. Ничего уже не будет по- прежнему. В то время, когда она впервые возникла между мной и Максом, я еще витала в розовых грезах, считая, что Макс со дня на день предложит мне встречаться. Те дни, увы, не вернуть.
— Нет. Извини, мне некогда, — пробормотала я под любопытным Наташкиным взглядом и быстро, чтобы не успеть передумать, зашагала прочь.
«Все хорошо. Он тебе не нужен. Он совсем тебе не нужен», — повторяла я, словно занимаясь аутотренингом.
Сидя в грохочущем вагоне метро, я думала о том, почему это Макс снова заинтересовался мной. На вопрос, можно ли ему доверять, существовал единственно правильный ответ: «Нет». И речи не может быть о том, чтобы я бегала на свидания к тому же парню, с которым встречалась моя родная сестра. Такие извращения не для меня.
«А вы с Максом хорошо смотритесь вместе. Ну, подумаешь, ошибся. Эля — девушка яркая, вот и привлекла его на время… Не выдумывай, неужели ты оттолкнешь собственное счастье?» — вкрадчиво нашептывал мне голос. Я усилила громкость плеера, надеясь, что музыка заглушит его, но тщетно — тихие искушающие слова оказались громче самой громкой музыки.
Измотанная тяжелой борьбой с самой собой, я прислонилась затылком к черному стеклу двери и обреченно закрыла глаза.
Глава 10
Ключ от Страны чудес
Идея отомстить Максу была почти безупречна. Единственным ее недостатком являлось то, что пока Макс равнодушен ко мне, он словно одет в непробиваемую броню. А значит, придется вытащить его из этого панциря, заставить раскрыться, привязать к себе.
«Ты сделаешь это, Эль! Сдохнешь, но сделаешь!» — пообещала я себе.
Хотелось действовать немедленно, но я удержалась: нельзя испортить все с самого начала. Навряд ли у меня будет третий шанс. О, я терпелива, как столетний дуб, а моей кротости позавидовали бы ангелы!
Я молча наблюдала, как вернулась домой Мила — совершенно потерянная. Она отказалась от ужина, не села заниматься (что уже многое говорило о душевном состоянии моей многоумной сестрицы), а легла на диван, слушая плеер.
Больше всего мне хотелось сорвать с нее наушники и растоптать их, ударить ее по лицу, привести в чувство. Но я только смотрела.
Вечером у Милы начался новый приступ астмы, на этот раз весьма тяжелый, так что мама твердо заявила, что завтра же поведет ее к врачу.
Это мне на руку, так как способствовало успеху моего плана, уже возникшего в голове.
В субботу, прямо с утра, я приступила к его исполнению. Дома, кроме меня, никого не было: отец бывал редко даже в выходные, а мама с Милой уехали, как я знала по опыту, не менее чем на полдня.
Я набрала номер Макса:
— Нам надо увидеться.
— Эль, ну зачем ты опять? — вздохнула трубка, и я почувствовала, что деревянная игрушка, которую я машинально взяла с полки и сжимала теперь левой рукой, раскололась и грозит занозить мне руку щепками.
— Я должна тебя увидеть. Выбирай: или придешь сегодня ко мне, пока дома никого нет, и Милы, кстати, тоже, или я приду в понедельник к твоему институту, и мы будем разговаривать в присутствии всей группы.
— Диктуй адрес.
Макс разговаривает со мной сухо. Мальчик обижен. Пока что это не важно. Важно заманить его к себе.
Я встретила его с влажными глазами. Слезы были настоящими, хотя выжимать их из себя пришлось с большим трудом. Он недоверчиво посмотрел на меня. Я отвернулась, словно стараясь скрыть от него заплаканные глаза.
— Прости, что я тебя так вызвала. Мне надо было сказать тебе кое-что. Не по телефону, обязательно лично. Я на самом деле люблю тебя! Не думай, будто это несерьезно! — Теперь я смотрела в его глаза, моля про себя: «Ну давай, давай же! Не каждому парню говорят такое!»
Макс колебался. Мой порыв не оставил его равнодушным, однако он все еще не решался.
— Макс, это для меня очень серьезно, но я не буду принуждать тебя. Ты для меня слишком важен.
Глаза искали ответа в чужих серьезных голубых глазах. Я увидела, что Макс размораживается. Его взгляд потеплел, напряженно сжатые губы расслабились.
— Ты удивительно храбрая девушка, — произнес он, наконец, улыбнувшись. — Когда я не вижу тебя, то думаю, что не стоит с тобой встречаться, но как только ты оказываешься рядом, все летит кувырком.
— Макс, — я прижалась к его плечу, чувствуя, как колотится в груди сердце, — пообещай, что больше никогда не бросишь меня. Слышишь? Никогда! Я умру, если ты меня бросишь!
Я целовала его подбородок, с наслаждением вдыхая древесно-пряный аромат туалетной воды. Каждый поцелуй — жесткий, требовательный — словно печать. Я поставила на лице Макса с полсотни печатей, на каждой из которых значилось: «Мой! Мой! Мой!»
Ключик от его сердца был у меня в руках. Теперь никто, и уж тем более Мила, не посягнет на моего парня!
Предчувствие чего-то непоправимого не оставляло меня всю дорогу домой. Сердце тревожно ныло, а грудь болела.
— Милочка, что же ты у меня такая слабенькая, — вздыхала мама, с жалостью глядя на меня. — И в кого ведь?! И я, и папа, и Эля здоровые!
