Не успела она отойти немного в сторону и прислониться к валуну, как Картер уже вылез из воды и, улыбаясь, сказал:
— Это взбодрит вас. Да и ноги не будут так пахнуть.
— Я приму дома душ, — отказалась Макси.
Но Картер не стал слушать. Он взял ее на руки и понес к воде.
— Что вы собираетесь делать? — возмутилась она.
Он нес ее, пока вода не стала доходить ему до пояса.
— Окунуть вас собираюсь.
И он опустил ее в воду. Макси окунулась, всплеснула руками, и снова ушла под воду, взмахивая руками и одновременно пытаясь поправить задравшуюся блузку. Она подплыла к Картеру и, с негодованием вставая, уже было открыла рот, чтобы разразиться проклятьями, но он снова взял ее на руки и так крепко обнял, что она уже не смогла вырваться.
— Это гораздо лучше любого душа. Почему вы до сих пор не сняли свои тапочки?
— Картер! — воскликнула в негодовании Макси.
— Вы смешно выглядите, Макси, — сказал он и отбросил ее тапочки на песок. — А сейчас…
Он снова опустил ее в воду. Но на этот раз Макси не стала выныривать сразу, а поплыла под водой, пока сознание не приказало ей прекратить это занятие. Тогда она вынырнула на поверхность и поняла, что смеется.
Картер взял ее за талию, и они ступили на отмель. Их губы слились воедино, и Макси обняла его мокрую, скользкую шею. Потом они упали на песок, и Макси оказалась на спине, а ее блузка задралась почти до шеи. Она отчаянно старалась одернуть ее, но Картер лег на нее, дотрагиваясь пальцами до мокрой и гладкой кожи живота, затем рука его передвинулась выше, к ее груди, и их губы снова встретились. Вода плескалась по ногам, а легкий бриз обдувал их тела, и тогда они испытали страстное желание…
А потом были люди, бегущие по пляжу, и сначала один вскрик, а потом шум множества голосов:
— Вот они, вот они, попались, влюбленные голубки.
Луч фонарика ударил по ним. Картер стремительно отодвинулся от Макси и, сидя на песке, весело рассмеялся.
— Похоже на то, что народ решил устроить вечеринку на пляже.
Макси села, чувствуя ужасное смущение, она поправила блузку и прошептала:
— Я сейчас умру.
Картер улыбнулся.
— Хорошо, что они появились сейчас, а не на десять минут позже.
Макси внимательно на него посмотрела, но он уже поднялся и пошел навстречу своей компании, которая явилась, кажется, в полном составе. Макси чувствовала себя несчастной. Ей хотелось переплыть озеро и не встречаться с ними.
— Так вот, чем вы занимаетесь в свободное время по ночам, — поддразнивая, сказал Бобби.
— И, надеюсь, что будем не только по ночам. Как спектакль?
— Превосходно.
— А где Люсинда?
Макси вздрогнула. Конечно, он не хотел бы, чтобы Люсинда видела эту сцену. «Вот и вся ее откровенность», — подумала Макси и стала натягивать тапочки, но у нее ничего не получалось.
— Ее вообще давно никто не видел. Наверное, наслаждается свободным временем. Мы принесли печенье и пиво, как насчет этого?
Макси надела тапочки и медленно пошла, огибая валун и направляясь к машине. Она совсем не собиралась присоединяться к компании. Ключи были на месте. Макси положила тапочки на сиденье и села за руль. Тяжело дыша, она вытерла руки о мокрые джинсы и поехала.
«Картер и сам найдет дорогу домой», — со злостью подумала она. К счастью, бабушка уже легла, и Макси, мокрая и продрогшая, поплелась наверх.
16
Больше никто не вспоминал об эпизоде на пляже, ни Бобби, ни Уинни, ни Картер, ни, тем более, Макси.
Она занималась работой по дому и делала вид, что ничего особенного не произошло. Она избегала Картера, но внезапно обнаружила, что не хотела, чтобы и он избегал ее так же старательно. Но миновали три недели, и Макси вдруг пришла к мысли, что все случившееся было не более чем игрой.
«Это было не так уж и плохо», — решила она. Всю первую неделю Макси выполняла и дедушкину работу, потому что доктор запретил ему вообще что-либо делать. И все новости она получала от Лауры, которая постоянно крутилась возле труппы. При таком скоплении народа, заполнявшем Хантер-Ин каждый вечер, у Макси почти не было времени думать о Картере. Да и он постоянно был очень занят. Труппа репетировала сразу две пьесы одновременно и еще одну представляла на сцене. Гостиница Хантер-Ин все более становилась самым популярным местом в округе. Картер часто сидел допоздна, работая за своим импровизированным столом на веранде, а Макси, твердо решившая первой не начинать разговора, обычно размещалась в другом ее конце и читала.
Не то чтобы они совсем не разговаривали, иногда, правда, перебрасывались парой фраз. Однажды, когда Люсинда спросила, что явилось причиной их прохладных отношений, Макси ответила:
— Ну, почему же, иногда он спрашивает меня, что будет на обед. И, по меньшей мере, раз в день я говорю, что его просят к телефону. Изредка, когда я отправляюсь в город, он просит меня купить несколько бутылок вина.
— И что же, он никогда не вспоминает про эпизод на пляже? — спросила Люсинда, накручивая локоны на пальцы.
Макси сильно покраснела и, начав лущить фасолевые стручки с необычной быстротой, ответила:
— Что, и ты знаешь об этом случае?
— Макси, прошло уже три недели, конечно, и я узнала. Просто я думала, ты захочешь поговорить со мной.
— Почему это? — Макси старалась оставаться спокойной, но обнаружила, что стала путать шелуху с фасолью, и пришлось все перебирать. — Очевидно, это была просто, хм, ошибка. И моя, и его. Люсинда, а ты, правда, не влюблена в него?
Люсинда покачала головой.
— Нет, нет и нет. И сколько раз я должна тебе это повторять.
— А ты не думаешь, что он в тебя влюблен? — настаивала Макси.
— Не думаю, — твердо заявила Люсинда.
— Это не означает — нет?
— Именно — нет, — не раздумывая, ответила Люсинда. — Макси, я не знаю, чтоКартер думает о других, но он не тот человек, который станет афишировать свои чувства. Я думаю, что по натуре он — очень застенчивый человек.
Макси нервно рассмеялась:
— Застенчивый? Да он поцеловал меня в первый же день, как приехал сюда.
— Ого! Такого не бывает с застенчивыми. Ну, почему бы тебе не отчебучить что-нибудь неожиданное: подбежала бы ты к нему, обняла и сказала: «Картер, Картер, я люблю тебя». Он бы либо умер, не сходя с места, либо сразу же ответил.
— Да, или послал бы куда подальше. Макси проглотила фасолину. Теперь она наконец почувствовала облегчение. Оказывается, ей надо было просто выговориться.
— Спасибо, что решила поговорить со мной, Люсинда. Все прошедшие дни я ни с кем не общалась. Я должна была знать, ну, чтобы… Я не уверена, что я влюблена в него…
