Она непременно должна остаться. Она не может так просто уехать. У нее есть чувство долга, которому она не может изменить. Ей всего двадцать четыре года — почти детский возраст, и никакие грубые слова, кто бы их ни произносил, не в силах заставить ее уклониться от своих обязанностей и оставить свой родной дом.
Люди переносили и большие трудности, чем неразделенную любовь. Вот в чем дело. Не в том, что он наговорил ей кучу грубых и горьких слов, а в том, что она влюблена в него.
— Это ужасно, — прошептала Макси и сбросила на песок лифчик и трусики.
Она нырнула так, что даже не было слышно всплеска, затем вынырнула, чтобы еще раз посмотреть на звездное небо и на точки огней на противоположном берегу озера, подняла голову, открытым ртом вдыхая воздух, подумала о себе как о какой-то лягушке, улыбнулась и снова погрузилась под воду.
Неожиданно рядом с ней возник человек, стремительный словно дельфин. Будь она на поверхности воды, то догадалась бы — кто это был. Но в холодной глубине вод она лишь старалась сохранить целой голову. Чья-то сильная рука обхватила ее за талию и потащила наверх.
— Картер! — воскликнула было Макси.
Но его губы прижались к ее устам, когда он бережно опустил ее на песок, а его руки нежно гладили ее тело. Он поднял голову, и она застонала, но не протестующе, а одобряюще. Картер поцеловал ее в шею.
— Я не могу любить женщину против ее воли.
— Я знаю, — прошептала она неразличимому в темноте лицу, склонившемуся над ней.
И снова их приоткрытые рты встретились, сплелись языки, соприкосновения усилили страсть. Руки Макси гладили его руки и мокрые волосы…
А затем он внезапно застонал, отстранился от нее и, не говоря ни слова, быстро пошел к воде и уплыл.
Уязвленная его неприятием, совсем сбитая с толку, чтобы думать, она подобрала свои вещи и оделась под деревом. Макси шла домой не по дороге, а напрямую через поля и вдруг увидела, как на шоссе мелькнули фары знакомого фольксвагена.
В гостинице было темно. Только над плитой горел свет, и в холодильнике был оставлен салат с приколотой запиской. «Я подумала, что ты проголодаешься. Бабушка».
Сидя в темной кухне, Макси пододвинула к себе тарелку с салатом, но есть не смогла. Затем она поднялась наверх, и, не поинтересовавшись, горит ли свет в комнате Картера, окончательно обессилевшая, рухнула на постель.
17
Макси не знала, что она будет делать, если утром Картер будет опять вести себя так, словно между ними ничего не произошло. Она ожидала, что держаться он будет, как обычно, самонадеянно, и ничуть не ошиблась. Поздно проснувшись и спустившись к завтраку, она увидела его на сцене вместе с Уинни, Бобби и Люсиндой. Потом к ним присоединились и другие актеры, и вся труппа начала работать. Макси наблюдала за ними из окна кухни, доедая свою кашу, а затем, горестно вздохнув, отправилась собирать помидоры.
Дэвид Уилсон застал ее за этим занятием часом позже. Сорвав крупный помидор, он устроился рядом.
— Доброе утро, Макси. Как идут дела?
Укладывая очередной помидор в корзинку, Макси ответила:
— Нормально.
— Ты выглядишь встревоженной. Что-нибудь случилось? Дед вроде чувствует себя получше в эти дни, не так ли?
Макси не могла рассказать о том, что произошло вчера. Не могла она рассказать ему о своих чувствах, и поэтому ответила на второй вопрос.
— О да, он в порядке. Я все время думаю о твоем предложении купить гостиницу и все откладываю разговор с ними. Жду, когда они придут в себя. Это несправедливо по отношению к тебе. Я обдумала твое предложение, и оно мне понравилось. Мы можем обговорить детали.
Увидев выражение его лица, она остановилась. Он нахмурился, побледнел, как бы сощурясь от солнца, которого не было.
— Макси, — произнес он, вздыхая, — я снимаю свое предложение. Тут всякие дела. — Извини меня. Да я и не думаю, чтобы старики на него согласились. Вообще дела идут хорошо, я и не ожидал, что все у вас наладится. И могу поспорить, что если ты правильно будешь вести себя, то сможешь заполучить Картера с труппой и на следующий сезон.
Макси застонала и бессильно опустилась на землю рядом с корзиной.
Дэвид посмотрел на нее удивленными глазами.
— Я думал, вы помирились. Макси, ты покраснела, как эти помидоры. Что вообще здесь происходит?
— Да нет, ничего. Просто я безнадежно влюбилась в этого Картера, вот и все.
Дэвид пристально на нее посмотрел, но ничего не сказал.
Слабо засмеявшись, Макси вытянула руку.
— Дай мне руку. Хочешь выпить со мной стакан холодного чая. Это поможет залечить мне мои раны?
Дэвид поднялся и подал ей руку.
— Что ты выглядишь таким расстроенным. Ведь от этого я не умру.
Своей длинной, худой рукой Дэвид по-дружески прижал Макси к себе.
— Макси, ты такая необыкновенная. Когда это лето кончится, если оно вообще кончится, я тебя заберу куда-нибудь и так напою, что ты все на свете забудешь. Ведь я вовлек тебя в это дело, но вообще-то я думал, что ты этого парня ненавидишь.
— Может, и ненавижу, даже больше, чем люблю, — сказала Макси, пока они, обнявшись, весело шагали к гостинице.
Когда Макси окончательно поняла, что Картер не собирается разговаривать с ней или по крайней мере осознать то, что произошло в ту ночь на пустынном пляже, она успокоилась и втянулась в рутину повседневной жизни, выполняя работу по дому и помогая сестре разучивать роль. Постепенно к ним присоединились и другие молодые актеры и актрисы, кому требовалась дополнительная помощь, да и ошибки было легче исправлять в ее присутствии, чем перед грозными очами Картера. Макси располагалась за простынями, наволочками и пододеяльниками, трепещущими на ветру, и работала с каждым в отдельности. Пьесы она знала прекрасно и даже на всякий случай раздобыла на столе у Картера несколько копий для себя. К своему удивлению, она обнаружила, что дело пошло. Хотя это было увлекательно, смешно, комично, но чрезвычайно трудно.
Во время одного из таких занятий она открыла для себя еще одну черту характера Картера.
— Макси, это актерская школа, — убеждала ее Лаура. — Только не говори мне, что ты сама не понимаешь этого. Грег, Люсинда, Уинни и Бобби, ну еще один, два человека — настоящие профессионалы, но остальные — всего лишь только студенты, и ты это прекрасно понимаешь. Макси, где ты была все лето?
Макси ошарашенно на нее уставилась.
— Школа?
— Да, да, да. Интенсивная летняя программа для обучения сценическому мастерству молодых актеров. О, Макси, я многому научилась за прошедшие две недели. И не только от Картера и других, но и от тебя тоже.
— Я думаю… — ответила Макси слабым, отсутствующим голосом и, сконфузившись, покачала
