Говорят, он хочет выиграть в следующем году Кубок Стэнли?
Да.
Ты не слишком словоохотлив, Валера. Ну ладно. Перейдем к самому главному. Дело в том, что этот Патрик Норд и мне предложил играть в этой команде.
Угу. — Павел почувствовал, что Коняев не особенно этому удивился. Как будто он ждал, что рано или поздно это произойдет. Или знал заранее?
Ты знал об этом? — не удержался Павел.
Норд мне о своих планах не докладывает, — уклончиво ответил Коняев.
Ясно... Слушай, Валера, у меня был позавчера разговор с ним. И он предложил мне смешную сумму. И сказал при этом, что и ты, и Шаламов, и Ким согласились играть на таких условиях. Это правда?
Коняев помолчал, как будто обдумывая ответ. Потом сказал:
В контракте есть пункт, по которому мне запрещено раскрывать сумму гонорара. Так что извини...
Да о чем ты говоришь! О размерах гонораров можно прочитать в любом хоккейном журнале! Я хочу только знать, действительно ли вы согласились играть за гроши. То есть, конечно, не за гроши, а за минимальные деньги?
Коняев опять вздохнул.
Паша, — сказал он тихо, так, что Бородин еле слышал его голос, — я тебе могу сказать только одно. Норд очень сильный и влиятельный человек. Он может многое. И если Норд захочет, чтобы ты играл в его команде, тебе придется это сделать.
Погоди-погоди! Что значит — придется? Почему это я должен играть за копейки?
Ну-у... я не могу тебе сейчас всего сказать. Да, думаю, ты и сам скоро поймешь. Кстати, не за такие уж и копейки.
Слушай, Валера, ты не мог бы сказать яснее? Все-таки мы не вчера познакомились.
Нет, не могу. Но чтобы было понятнее, имей в виду, что контракт с Нордом мы все подписали только на год. И без права продления. Паша, год можно поработать и за небольшой гонорар. Хотя бы... хотя бы ради собственного спокойствия.
Да что вы все там, с ума посходили?! — заорал Бородин в трубку.
Но из нее доносились только отбойные гудки...
...Был произведен дренаж правого легкого и удаление остатков размозженных тканей. Наложены швы. Внутренний разрыв небольшой, так что можно сказать, что он легко отделался. Назначения — обычные в таких случаях. Состояние больного удовлетворительное, стабильное. Что еще? Организм крепкий, тренированный, так что, думаю, справится.
Скажите, а он может говорить?
Думаю, пока нет. Хотя вроде бы состояние позволяет. Дыхание приведено в норму, легкие фун кционируют, хотя и не в полную силу — вы понимаете. Головной мозг не поврежден, только слабое сотрясение. Но он много спит. И лучше его не беспокоить.
В белом — это врач. Павел уже его видел. Рядом стоял человек в фуражке и в халате, накинутом на милицейский китель.
Боль ушла в глубину. А иногда казалось, что ее вообще нет. Павел чувствовал себя гораздо лучше, чем в прошлое пробуждение.
Странно. Пятеро задних пассажиров здорово пострадали. Двое погибли, другие в реанимации. А Бородин сравнительно легко отделался.
Так, значит, не обошлось без жертв... Интересно, кто погиб?
Если бы не это бревно... А я-то думал, что эти «линкольны» крепче.
Да что вы, товарищ милиционер...
Можете меня называть Вячеслав Иванович.
Все это легенда. Вот недавно был случай. Водитель, понятно — подвыпивший, на скорости около ста тридцати врезался в фонарный столб у троллейбусной остановки. Дело было ночью, так что никого не задел. Самое смешное — машину от удара разорвало надвое. Заднюю часть отбросило в сторону, а пере дняя вместе с водителем от удара поменяла направление движения и угодила в подземный переход. Меж ду прочим, это была «БМВ» последней марки.
Надо же!
А это еще не все. Покатилась она по ступенькам, врезалась в стену. И самое главное — у водителя ни царапины. Ни единой! Можете себе представить?
Человек в форме покачал головой:
Такое только в кино увидишь!
А вот и не в кино. В жизни. Так что этот человек выбрался из обломков своей машины, посетовал немного, а потом на той же остановке сел в троллейбус и домой уехал.
Даже ГАИ не дождался?
Нет, дежурная машина уже приехала... Глядите-ка, наш больной открыл глаза.
Врач склонился над Бородиным. Блеснули стекла очков.
Добрый день. Как вы себя чувствуете?
Хо... хорошо. — Язык слушался с трудом, но Павел с облегчением обнаружил, что туман перед глазами рассеивается и он может говорить и видеть собеседника.
Так уж и «хорошо». Голова не болит?
Нет.
Славно, славно. Скоро выздоровеете. Тут к вам из милиции пожаловали. Так сказать, из правоохра нительных органов. Хотят задать несколько вопросов.
Врач повернулся к человеку в фуражке и форме:
Несколько. Понимаете? И желательно, чтобы ответы были как можно короче. Разрешаю вам мучить больного в течение десяти минут. И не больше.
Хорошо, доктор. — Грязнов сел на соседнюю кровать. — Здравствуйте, я полковник Грязнов, ис полняю обязанности начальника МУРа. Мне надо выяснить некоторые подробности аварии. Вы можете отвечать на вопросы?
Да.
Скажите, почему именно вы сидели за рулем машины?
Водитель пропал.
Как это — пропал?
Не знаю. Мы его ждали, но он пропал.
Ответы короче, — напомнил доктор.
То есть Осипов приехал встречать вас с шофером, а потом тот куда-то пропал?
Да.
Интересно. — Грязнов сделал пометку в своем блокноте. — Вы помните, как произошла катастрофа?
Да, помню.
Павел уже открыл рот, чтобы рассказать о событиях той ночи, как врач протестующе замахал руками.
Нет. Этого я не позволю. Ему противопоказано долго говорить. И к тому же треть времени уже вышла.
Хорошо, — терпеливо сказал Грязнов, — я буду рассказывать, а вы говорите «да» или «нет».
Вот это другое дело, — успокоился врач. Грязнов секунду подумал, а потом спросил:
Причиной того, что ваша машина свернула с проезжей части, был встречный автомобиль?
Да.
Он пытался прижать вас к бордюру?
Павел покачал головой.
Значит, резко свернул в вашу сторону?
Да.
