К высокому крепкому парню обратилась симпатичная светловолосая девушка в платье из розового атласа. Она тоже смеялась, покачиваясь на одной ноге и вытряхивая из туфельки набившийся песок. Стас галантно взял ее за руку, поддерживая равновесие.
– Я вообще люблю только женщин, – ухмыльнулся он. – А Шмыгин – слизняк и все.
– Да? А может, ты его медали завидуешь? – улыбнулась она с ехидцей.
– Еще чего, – нахмурился Стас и бросил руку девушки. – Да на фиг она мне нужна? Подумаешь, медаль...
– Ну ты же идешь в политех? А Димка туда с одним экзаменом точно поступит. Да, Дима? Дима! Шмыгин! Ты где?
Но юноша в очках уже скрылся за деревьями.
– Ушел папеньке жаловаться, – ухмыльнулся Стас. – Если бы у тебя папаша в горисполкоме работал, ты бы тоже медалисткой была.
– Злой ты, Стас, – девушка нахмурилась и, надев туфлю, засеменила, проваливаясь в песке. – Пошли! – крикнула она всем, взмахнув рукой. – Утро уже. Все.
Стас вбежал по ступенькам в красивое, внушительных размеров здание с вывеской «Благовещенский политехнический институт» и наткнулся на Шмыгина. Тот как раз выходил из массивных дверей и, увидев Стаса, кивнул ему и попытался пройти мимо.
– Стой, Шмыга, – Стас схватил его за лацкан пиджака. – Сядешь впереди меня на экзамене?
– Ну, – юноша побледнел, и глаза его забегали. – Тебя ведь даже в списке абитуриентов нет. Какой смысл?
– Как нет? – Стас впился глазами в стекла очков Шмыгина. – А ну выкладывай!
– Тебя же из комсомола исключили? Вот комиссия и приняла решение...
– Твою мать!
Стас ударил кулаком по двери, но, увидев выходивших из института преподавателей, посторонился, пропуская их мимо себя. Шмыгин вынул из кармана платок, протер очки и, вздохнув, поднял на Стаса свои подслеповатые маленькие глаза.
– Ладно, я побежал. Мне еще к математике готовиться.
– Стой. – Стас схватил Шмыгина за руку. – Слушай, поговори с папашей, а? – Он заглянул Шмыгину в глаза. – Ведь за драку меня, а не за что-то там такое. Ну что мне теперь – пропадать? Звякнул бы им твой папашка. Он же меня знает...
– Ну, – Шмыгин насупился и покосился на Стаса. – Ты от меня много хочешь. Отец очень занят и...
– Шмыга, я ж тебя урою! – Стас схватил его за грудки и приподнял над ступеньками. – Я ж тебя преследовать буду, – громко зашипел он ему в лицо, – об асфальт каждый день размазывать. – Оглянувшись, он увидел возвращавшихся преподавателей и отпустил парня.
– Во-первых, тебя в армию заберут. – Шмыгин поправил на себе заграничный пиджак. – Поэтому угрозы твои не слишком действенны, а во-вторых, почему я должен тебе помогать? Ты мне не друг, и даже более того...
Но, увидев покрасневшее от ярости лицо Стаса, замолчал и задумчиво почесал подбородок, только начавший покрываться юношеским пушком.
– Но есть встречное предложение.
Увеличенные стеклами очков глаза Шмыгина смотрели спокойно и твердо.
– Я поговорю с отцом, а ты не только приставать ко мне не будешь, но еще и делать будешь то, что я тебе скажу. Согласен?
Стас задумчиво посмотрел на Шмыгина и ухмыльнулся:
– Конечно, согласен. Но если завтра в списке моей фамилии не будет...
– Матерью клянись, – твердо произнес Шмыгин.
– А в жопу тебя не чмокнуть?
Шмыгин пожал плечами и сделал шаг, намереваясь уйти. Но Стас схватил его за локоть. Шмыгин спокойно стряхнул руку Стаса и презрительно покосился на него. Стас замер, почувствовав незнакомые перемены в бывшем однокласснике, и неожиданно для себя произнес:
– Клянусь, ну, матерью клянусь! Понял?!
Недалеко от пляжа, в Первомайском парке, была слышна музыка. На танцплощадке под грустный голос Анны Герман, доносившийся из катушечного магнитофона, танцевали медленный танец несколько пар. Когда по Амуру проходили корабли и давали сигналы, то голоса певицы не было слышно вовсе и тогда все, подпирающие стенку возле площадки, начинали шуметь и разговаривать между собой. Как раз в момент прохождения вдоль парка очередной баржи сквозь ее гул до Стаса донесся знакомый противный голос:
– Максаков, подойди ко мне, пожалуйста.
Стас как раз танцевал на площадке с девушкой и, закусив губу, сделал вид, что не слышит.
– Стас, ты мне срочно нужен. Подойди ко мне!
Шмыгин в дорогом костюме лениво курил возле стенки и следил за танцующими. Стас уже явно нервничал и, когда танец закончился, еще нарочно долго прощался с девушкой и шутил, наклоняясь к ее милому ушку. Затем небрежной походкой подошел к приятелю.
– Чего тебе? Ты не видишь? Я занят. Как ты мне надоел, Шмыга! Хуже горькой редьки.
Юноша затоптал сигарету и невозмутимо снял очки. Взглянув на Стаса подслеповатыми глазами, он ухмыльнулся и, протирая стекла очков, ловко сплюнул в сторону.
– А ты, я гляжу, институт закончил уже, да? И диплом уже, наверно, получил?..
– Послушай, – Стас сверкнул глазами и, приставив палец к груди приятеля, брызгая слюной, зашипел: – Я свой уговор выполнил. Госы сдам и без тебя. С меня хватит. Теперь чтоб духу твоего рядом не было. Ты понял?
Шмыгин надел очки и холодно улыбнулся:
– Понял. Я просто подумал, что ты денег хочешь заработать, а не лопатой в пехоте махать. Мчался тут к тебе как дурак. Отец мне сегодня сказал, что... Впрочем, это уже не важно. Тебе все равно распределения не будет. – Шмыгин вынул из кармана пиджака пачку «Явы» и достал сигарету. – Ладно, я пошел.
– Погоди!
Стас схватил его за рукав, но Шмыгин брезгливо стряхнул его руку со своего пиджака.
– Не лапай. Фирменное, не видишь?
– Подожди ты. Почему мне распределения не будет?
– В армию пойдешь. А вернешься – там уж... – Он ухмыльнулся.
– Ну а ты-то получишь ведь?
Стас не сводил глаз с поблескивающих очков приятеля и ловил себя на мысли о том, что ему очень хочется врезать по этим самым очкам, да так, чтоб круги под глазами остались у этой склизкой мрази, но вместо этого он старался заискивающе смотреть Шмыгину в глаза. Он чувствовал, что вместе с этим ударом отвернется от него и удача, которая все пять лет преследовала его и в учебе, и в мелких подработках. Ведь благодаря этим подработкам, которые подкидывал отец Шмыгина, больше не приходилось выпрашивать денег у больной матери и не нужно было писать унизительных писем в Рязань дядьке. А теперь впереди была армия, затем работа. И вдруг эта дрянь заявляет, что работу после армии придется искать самому и распределения у него уже не будет!
– Я в армию и не пойду, – тихо произнес Шмыгин. – У меня бронь будет. Отец меня на руководящую работу отправляет. Впрочем, тебя это не касается.
Он прикурил сигарету от импортной зажигалки, развернулся и пошел прочь, имитируя уверенную походку Стаса.
– Дим, подожди! – Стас закусил губу и шагнул следом. – Ты говорил, что ко мне мчался. Бронь и мне можно сделать?
Шмыгин оглянулся и хмыкнул:
– Можно, но сложно. Ты же здоров как бык.
– А если к тебе после армии?
– После армии поздно будет. Сейчас завод открывают.
