пистолет у мерзавца. У какого? Он вам говорил об этом что-нибудь?
– Господи, да нет, конечно! Ну сколько можно повторять: я ничего не знал о том, что у него есть пистолет.
Гордеев помолчал немного, покивал понимающе. Потом сказал:
– А вы ничего не знали ни о каком пистолете? О «макарыче» или о пистолете Макарова?
Он вполне допускал, что Малышкин сейчас взорвется, но – ничуть не бывало.
– Об обоих ничего не знал. Я слышал, что Сергей говорил на суде о том, что это не его оружие, но...
– Но – что? Но вы не знаете, так ли это на самом деле? Не надо смущаться, это нормальная реакция.
– Я не знаю, в самом деле, – растерянно повторил Малышкин. – Я правда не знаю... Вот помню, например, как он посоветовал фельдшеру Архипову носить с собой баночку с молотым перцем или баллончик с дихлофосом. Это было при мне.
– Зачем? – удивился Гордеев.
– Как – зачем? Все затем же. Дело в том, что бедняга Саша Архипов однажды подвергся нападению. На него напали двое каких-то подонков, просто когда он за сигаретами из машины вышел. Ударили в лицо, нос сломали. Архипов боялся потом на вызовы ездить, вот Сергей ему и посоветовал.
– Значит, Великанов пользовался среди коллег авторитетом не только в силу своей медицинской квалификации?
– О, можете не сомневаться. Со всякими подонками он действительно очень быстро управлялся. – Кажется, Малышкин почувствовал, что сказал что-то не то. – Как мне жаль, что все так обернулось, я вам передать не могу. Вы поможете ему, Юрий Петрович? Знаете, я был в суде, видел, как все это... Все, конечно, было против него, я понимаю... Но все-таки...
– Что – все-таки? – осторожно спросил Гордеев. – Не знаете, чему верить?
Малышкин кивнул.
– Владимир Анатольевич, как вы сами думаете, как чувствуете, какой из двух пистолетов был у него первоначально? Ведь вы же слышали в суде: Великанов утверждал, что «макарыч». А это ведь совсем не оружие, это все меняет, правильно? А все остальные говорили, что «макарыч» был у одного из убитых...
– Юрий Петрович, извините, перебью вас. Вы знаете, кто он?
– Этот парень, которого он застрелил первым? Сын мэра Терехина.
– Да, – кивнул Малышкин.
– Вы думаете, он как-то мог давить на суд или следствие? Вы что-то знаете про это, Владимир Анатольевич?
– Нет, ничего, к сожалению.
– Но вы знакомы с ним? С нашим мэром?
– Да... Формально. Один раз пришлось коротко общаться, но и только.
– Так, ну вы же, наверно, психолог неплохой – профессия все-таки обязывает. Какое он на вас произвел впечатление?
– Если честно, – вздохнул Малышкин, – никакое. Очень уж занятой человек.
– Ладно, вернемся к Великанову. Вы помните, что я говорил?
Кивок.
– Вы его знаете лучше, чем многие другие. Как вам показалось, он говорил правду, когда утверждал, что пистолет Макарова ему не принадлежал? Насколько он был искренен?
Малышкин снял очки, молчал встал, подошел к холодильнику и вынул оттуда... бутылку пива. Гордеев слегка удивился: все-таки доктор, находится «при исполнении» и – Гордеев глянул на часы – до конца рабочего дня еще далеко.
– Жарко, – объяснил Владимир Анатольевич. – Хотите?
– Нет, спасибо. И вроде не жарко...
– Да? Значит, это у меня внутри. – И Малышкин припал к горлышку. – Что вы так смотрите осуждающе? Пиво – это лекарство, если правильно и вовремя употреблять. Я вам как врач говорю.
– Да я наслышан, в общем, – скромно отреагировал Гордеев. – Итак... Почему же вам стало жарко, доктор?
– Дело в том, что это самый больной вопрос – насчет искренности Великанова.
– Подробней, пожалуйста.
– Конечно, я расскажу, я же понимаю, как это важно. Сергей – очень специфический человек. Я бы сказал, что он патологический врун.
– Вот тебе раз, – изумился адвокат.
– Не торопитесь с выводами! Его ложь обычно не имеет какой-то материальной цели. Это его способ находить контакт с внешним миром. Мне кажется, для него все люди – пациенты. Просто реальные и потенциальные. И он заранее ищет к ним ключик. Ничего лично для себя он от этого не получает. Я думаю, посторонний человек поймать его на лжи вряд ли сможет. Если не знать его лично, очень трудно заподозрить что-то такое. Я знаю это, просто поскольку знаю его уже лет шесть-семь и знаком с какими-то фактами его собственной жизни. Я думаю, он мог бы быть уникальным психотерапевтом!..
Малышкин оживился, и Гордеев с неудовольствием предположил, что доктор оседлал любимого конька. Надо его остановить.
– То есть конкретно в суде он всем морочил голову?
– Что вы, я вовсе не это имел в виду! Я хотел сказать, что он в состоянии это сделать.
– Да, – сказал Гордеев, – но он оказался не в состоянии убедить всех в своей невиновности.
– Это правда, – вздохнул Малышкин.
– Я вот только не совсем понял, он лгал или манипулировал людьми?
– Любопытно, что вы это уточнили. С точки зрения психологии ложь и манипуляции являются разными механизмами, правда, преследующими по преимуществу одну и ту же цель – избежать изменения значимых отношений. В случае Сергея все немного иначе. Он действительно скорее не врал, а манипулировал людьми, но как раз для прямо противоположной цели – для изменения отношений с ними. Для завоевания доверия, которое он как врач использовал исключительно в благих целях.
– Просто добрый самаритянин.
– Напрасно иронизируете. Вы намерены с ним познакомиться?
– Конечно.
– Тогда сами все поймете. Знаете, Юрий Петрович, я сейчас вспомнил, Сергей говорил, что настоящему врачу необходимы всего лишь три качества – интуиция, милосердие и знание.
– Именно в таком порядке?
– Не понял?
– Именно в таком порядке? Знание – в последнюю очередь?
Малышкин задумался. Потом сказал:
– Я никогда не обращал на это внимания, но, пожалуй, что так он имел в виду. По крайней мере, фраза у меня эта в голове отложилась уже давно, и... мне кажется, Сергей относится к тому редкому типу врачей, которые используют свои знания в случае крайней необходимости. Он действовал на пациентов успокаивающе. А для врача «скорой» это бесценное качество.
– Ну конечно, – скептически сказал Гордеев. – Все врачи – волшебники. Знаю я вашего брата. Приходилось сталкиваться.
Малышкин посмотрел на адвоката прищурившись.
– Я вам, Юрий Петрович, ничего доказывать не буду. Вы вообще намерены с Великановым встретиться? Вас к нему пустят?
– Конечно.
– Хорошо. Вот вы голос его услышите – и сразу меня вспомните.
Гордеев кивнул и добавил:
– Я думаю, мне стоит пообщаться еще с кем-нибудь из коллег Великанова. Кроме Архипова кого еще порекомендуете?
