– Скорей уж, что-то вроде «Черного плаща», – иронично заметил Александр Борисович. – Спешу на помощь, и все такое.
– И вы, пардон, каким образом работаете? У вас что, есть своя химическая лаборатория? Вы снимаете отпечатки пальцем, исследуете содержимое желудка жертвы? Или все ваше вооружение – это лупа и чутье?
Александр Борисович насмешливо дернул бровью.
– Отнюдь, – сказал он. – С лупой мы по следам не ползаем, волоски под микроскопом тоже не разглядываем.
– А что же вы тогда делаете?
– Выводы, – просто ответил Турецкий.
– Вот оно как.
– Именно так, – кивнул Александр Борисович.
– И что, получается? – снова поинтересовался Андрей.
– Когда как, – ответил Турецкий.
– Звучит не очень оптимистично, – заметил Андрей. – Хоть раз удалось выудить крупную рыбу? Или вы в основном по разводам и изменам специализируетесь?
– А почему вы интересуетесь?
Андрей пожал плечами:
– Просто удовлетворяю любопытство. А вот, кстати, и наш лимузин.
Андрей остановился перед стареньким джипом «ниссан». Открыл заднюю дверцу и оглянулся на Турецкого.
– Что, ожидали кареты пороскошнее?
– Да, были такие мыслишки, – признался Александр Борисович.
– Скромность украшает, – заметил Андрей.
– Оригинальная мысль, – признал Турецкий и, забросив в салон свой небольшой саквояжик, забрался в машину сам.
– Виктор Олегович предпочитает простые тачки, – объяснил Андрей, когда машина тронулась. – Дело в том, что ему часто приходится ездить на встречи с избирателями. Некрасиво приезжать к обиженным властью людям на дорогой машине.
– Ездил бы на «жигуленке», – заметил Турецкий.
Андрей, однако, покачал головой:
– Это будет слишком. Все поймут, что он работает на публику. А вот скромненький, подержанный «японец» – в самый раз.
– Здравый подход, – одобрил Александр Борисович. Он кивнул на затылок водителя. – А он у вас немой?
– Почти, – с усмешкой ответил Андрей. – Он предпочитает рулить, а не болтать языком. Да, Виктор?
Водитель, не отвечая, кивнул.
«Хорошо вымуштрован, – подумал Турецкий. – Видать, у этого Мохова крутой нрав. Но с машинами верно придумал. Хотя наверняка автор идеи – помощник Андрей. По всему видать, у этого парня в голове масса идей».
– А это плохо? – спросил вдруг Андрей.
Турецкий вздрогнул.
– Что? – спросил он.
– То, о чем вы думаете, – пояснил Андрей, повернувшись и разглядывая Александра Борисовича своими узкими, бесстрастными глазами. – Вы ведь сейчас думали обо мне. И решили, что я на многое способен. Разве не так?
Турецкий почувствовал, как под волосами у него вспотела голова. Этот парень и впрямь был способен на многое. Мысли он, что ли, читает?
Андрей, по-прежнему разглядывая Александра Борисовича щелочками глаз, усмехнулся:
– Иногда. Просто вы меня совсем не знаете и поэтому ведете себя настороженно. А настороженного человека разгадать гораздо легче, чем прямого и доверчивого.
– Как это? – не понял Турецкий.
– Просто. Прямой, доверчивый, откровенный и болтливый человек гораздо чаще сначала говорит, а потом думает. Поэтому его слова и ужимки заслоняют собой мысль, которая за этими словами просто не поспевает. В итоге вы никогда не знаете наверняка, что у него в голове.
– А осторожный человек? – поинтересовался Александр Борисович, все больше удивляясь своему новому знакомому.
– С осторожным все гораздо проще, – улыбнулся Андрей. – Они так тщательно и усердно скрывают свои мысли, что в конце концов эти мысли проступают у них на лице. Как огненные буквы в воздухе на пиру царя Валтасара. Это из Библии, – пояснил Андрей.
– Спасибо, я догадался.
Турецкий замолчал. С минуту в машине никто не разговаривал.
– Вы не обиделись? – спросил Андрей.
– На что?
– На мои шутки.
– Так это были шутки?
Андрей обнажил в улыбке ряд мелких белоснежных зубов.
– Конечно! Трюк, которым я развлекаю приезжих. Виктор, подтверди!
Водитель, по-прежнему не произнося ни слова, важно качнул головой.
– Вот видите, – сказал Андрей. – Увы, я не похож на Гудини или Мессинга и не умею делать чудеса.
Некоторое время оба молчали.
– Что насчет соперников Мохова? – спросил Турецкий. – Они очень сильны?
– Вы имеете в виду соперников на грядущих выборах? – уточнил Долгов.
– Именно.
– Я бы не сказал, что у Виктора Олеговича есть реальные соперники, – довольно пренебрежительно произнес Андрей. – Соцопросы показывают, что за Мохова проголосуют как минимум тридцать процентов населения республики. Все остальные конкуренты – а их трое – и вместе столько не наберут.
– Кто они?
– Один, Володин, – коммунист, лидер заводского профсоюза. Второй, Андреев, довольно крупный бизнесмен. Но Мохову он не конкурент. И третий, Сваровский, – тоже бизнесмен, но в политике он недавно. И, в отличие от двух других конкурентов, к Виктору Олеговичу он относится хорошо. Они даже дружили в молодости.
– Ну это ни о чем не говорит, – заметил Александр Борисович.
– Напротив, – возразил узкоглазый помощник, – Виктор Олегович любит ностальгировать, поэтому к друзьям юности относится очень хорошо.
– А они к нему? – осведомился Турецкий.
– Тоже неплохо. Со Сваровским, например, они довольно часто встречаются на разных благотворительных мероприятиях. Они оба – известные в республике меценаты. И всегда встречаются по- хорошему.
– Тем не менее сейчас они соперники.
– Формально да. Но Сваровский пошел в политику не корысти ради. Для него это что-то вроде... очередного развлечения. Как, например, коллекционирование картин.
– Ничего себе – развлечение, – хмыкнул Турецкий, вставляя в рот сигарету.
– Он может себе это позволить, – пожал плечами Андрей Долгов. – Есть такая поговорка: «Каждый борется со скукой по-своему». Способ Сваровского ничем не хуже других.
– Так, значит, Сваровский – бонвиван? Любитель развлечений? – уточнил Александр Борисович.
– В какой-то степени да, – кивнул Андрей. – Этим он и отличается от Виктора Олеговича. Виктор Олегович – труженик. Он хочет принести людям реальную пользу. Служить им.
