– А сам не видишь? Думаешь, у меня задарма здесь отдельная палата, лежанка с кнопками и ласковая медсестричка?... Да и доктора всей душой...
– Я об этом вообще как-то не думал, – усмехнулся опер. – И спасибо вам, Василий Сергеевич, за взаимопонимание... Вы мне и вправду помогли!
– Наше вам с кисточкой, – буркнул Глазырин и прикрыл веки.
А Владимир Владимирович, стараясь двигаться как можно бесшумнее, покинул залитую закатным солнцем палату, по каким-то причинам испытывая чувство вины, неизвестно откуда взявшееся. По адресу, который назвал ему бывший начальник Аркановой охраны, он намеревался побывать еще сегодня.
Примерно в это же время Александр Борисович Турецкий в компании со своим другом генералом Грязновым самым тщательным образом изучал второй факс, полученный от Патрика Вутерву-да: первый, впрочем, тоже находился на Сашином столе, за которым они оба пристроились.
– Та-ак. – Вячеслав Иванович вслед за Турецким успел вооружиться ручкой и бумагой. – Значит, давай- ка с самого начала пробежимся по основным моментам, начиная с его капитальца!
– Погоди, Слав... – Саша потер пальцами виски. – Что-то я никак не соображу, какая доля этой охренительной суммы принадлежит лично Леониду Славскому?
– У тебя, я вижу, с математикой по-прежнему нелады, – хохотнул Грязнов. – Чего тут считать-то? Вот, гляди: капитал в соответствии с документами ихними, нарытыми твоим уникальным Патриком, распределяется так же, как и доходы от самой фирмы, к слову сказать, неуклонно растущие. То бишь половина принадлежит действительно
Славскому, сорок процентов супруге и десять ее папаше, как утверждает Вутервуд, и без того мультимиллионеру. Я бы сказал, что даже при этих условиях и наш фигурант тоже мультимиллионер.
– То есть если девятьсот восемьдесят миллионов поделить пополам, получится?...
– Четыреста девяносто, Саня, получится... А?... Лично я и вообразить такую сумму не могу, а ты?
– А для меня она существует как величина отвлеченная, – улыбнулся Турецкий. – Интересна исключительно в применении к нынешней ситуации... Значит, вторая половина, принадлежащая супруге и этому «мульти-пульти», не в счет, я верно понял?
– Верно, – кивнул генерал и вздохнул: – Так ведь не в рублях, а в долларах... Я потому и говорю, что невообразимо...
– Слушай, ты дальше-то можешь посчитать? Наш юрист утверждает, что «Соглашение» может касаться исключительно половины капитала, принадлежащей лично Славскому... Давай, прикидываем дальше!
– Ну давай... Значит, вначале смотрим вариант, при котором все четверо живы-здоровы и получают свои миллионы в равных долях. Это... сейчас... – Вячеслав Иванович замолк не более чем на пару секунд, – по сто двадцать два миллиона с половиной...
Сан Борисыч смотрел на своего друга с нескрываемым восхищением: считать в уме с такой скоростью, деля даже вроде бы простые числа, с его точки зрения, было высшим классом!
– Теперь смотрим нынешний вариант – сумма делится всего-то между двоими. Тут, надеюсь, уж и ты не хуже моего высчитаешь: по двести сорок пять миллионов на нос... Я бы сказал, недурственно! Прямая выгода, но, к несчастью, тоже для обоих... пока.
– Ты все-таки думаешь, что цель приезда Слав-ского – угробить еще и Банникова? – задумчиво поинтересовался Турецкий. – В том смысле – лично поприсутствовать при...
– За такие деньги некоторые родных мать-отца гробили, – вздохнул Вячеслав Иванович. – «Се-лявуха», будь она неладна...
– Неужели, Слав, у нас с тобой в наличии второй на нашей памяти «заказняк» из-за моря?...[2]
– Там, помнится, баба фигурировала, – ответил Грязнов.
– Чем черт не шутит, может, и тут супружница подсуетилась? – Саша пожал плечами. – Понимаешь, если бы заказчиком выступал Славский, вряд ли бы он... В общем, причин, по которым он сюда катит, не вижу... А ты? Ведь первые две операции по уничтожению претендентов на его карман пока что сошли киллеру с рук!
– А я вот эту причину вижу, – возразил Слава.
– Думаешь, бесследно пропавшее для заказчика само «Соглашение»? – кивнул Турецкий. – Согласись, как-то неубедительно... Ну ладно, а что там насчет супруги?
– Отзванивай своему Патрику, пусть займется дамочкой отдельно, слишком мало информации, чтобы что-то думать... Ну разве что, если, как утверждает Банников, насчет дележа дохода от фирмы они со Славским вроде бы тоже договорились...
– Да, тут многое зависит от того, сумеет ли Патрик нарыть информацию о частной жизни супругов... – Александр Борисович согласно кивнул. – Допустим, пара они любящая и дружная, карман общий... Тогда получается, что любой дележ капитала бьет и по карману жены...
– Сам знаешь, в Штатах такое дело – большая редкость, – возразил Слава. – Это мы дураки-простаки, деньги общие, в шкафу в коробке из-под сандалий лежат... Там у них дружба – дружбой, любовь – любовью, а табачок всегда врозь!.. Нет, Сань. Если б речь шла только о капитале – одно дело: этой Джине должно быть практически все равно, как ее супруг распорядится своей частью... А вот что касается дохода по акциям, картина рисуется слегка другая.
– Обрисуй! – потребовал Турецкий.
– Щас... – Генерал Грязнов посмотрел на своего друга снисходительно. – Вот гляди: доход от фирмы по преимуществу не добавляется собственно к капиталу, деньги должны работать, верно? Во! Ну, они у них наверняка и работают, за вычетом какой-нибудь, с их точки зрения, малости, отправляются назад в дело, например, для его расширения. И я не думаю, что как раз тут супруги особо считают, чья часть в деле больше, чья – меньше. Здесь-то как раз, в этой самой точке, все как бы общее. Понял?
– Приблизительно... – пробормотал Саша.
– Большое достижение для тебя, молодец! – не удержался Слава. – Ладно, гляди и слушай дальше... Дальше – появляются еще акционеры. Ну, или даже один акционер...
– Понял! – обрадовался Турецкий. – Ей-богу, Слав, понял!.. Получается, теперь Джина, эта его супруга, вполне может почувствовать себя пострадавшей стороной: во всяком случае, ей придется поневоле считать и слегка сокращать свою долю, а долю мужа присоединять исключительно с согласия третьего акционера – Банникова!
– Ты хороший ученик, Саша, – вновь хохотнул Грязнов. – Если дело так и дальше пойдет, глядишь, через пару годиков экономистом станешь!.. Все верно: третий акционер для этой Джины «Лоллобриджиды» – лишний и совсем не маленький напряг! Особенно если учесть, что твой Патрик утверждает, будто она участвует в делах «Розы» на равных с мужем...
– М-да... – Александр Борисович покрутил головой. – С какой стороны ни взгляни, а количество подозреваемых пока что и не думает уменьшаться... Даже если сам Славский вдруг окажется ангелом, случайно залетевшим в нашу форточку, сама она все равно остается... Ладно, давай теперь вместе сформулируем следующую порцию вопросов для Вутервуда...
Но сделать это они не успели. В кабинет Александра Борисовича постучали, и в проеме открывшейся двери возник Померанцев.
– Извините, – немного смешался он при виде Вячеслава Ивановича. – Я не знал, что вы заняты, Наташи в приемной нет, вот я и...
– У тебя что-то срочное? – поморщился Турецкий.
– Вы же сами просили докладывать... Я был у Соркиной, вот и...
– Ладно, входи, – ворчливо буркнул Саша. – Только, если можно, по-быстрому!
Валерий постарался выполнить пожелание шефа как можно лучше, прекрасно понимая, что доложиться «по-быстрому» ему наверняка не даст сам шеф. Так и произошло, едва тот услышал про друга Софьи Эдуардовны.
– Что это за Володечка еще такой, не помнишь? – Турецкий вопросительно повернулся к Вячеславу Ивановичу.
– Как же, как же! – фыркнул тот. – Кто ж этого Володечку, то бишь на самом деле настоящего бандюка Кабула, не помнит, не знает? Правда, в мокрых делах до сих пор замечен не был, хотя, можно сказать, все девяностые по части рэкета равных ему тоже не было... Чем занят сейчас, не в курсе. Если выяснится, что
