– Вам мат, гроссмейстер, – констатировала Брусникина. Она давно оставила свои журналы и сидела, прижавшись к Воскобойникову плечом, в надежде, что это поможет прекратить затянувшуюся экзекуцию. с момента, когда они переступили порог офиса Development Comp.Inc. на Звездном бульваре, прошло уже около четырех часов.
– Еще раз, Георгий Аркадьевич! – потребовал Гордеев.
– Хватит! – Брусникина решительно встала. – И так все ясно.
– Нет, еще раз! – повторил Гордеев взбешенно.
Она отшатнулась и поглядела на него с опаской.
– Еще раз, – вынужден был согласиться Воскобойников. Выглядел он изможденным и серым, как будто с утра постарел лет на десять, хотя, возможно, виной всему было искусственное освещение – неживое, с витринным фиолетовым отливом (на улице совсем стемнело и сгустился туман).
– Двадцать минут, – сказал Гордеев.
– А потом пятнадцать, десять, пять? – подала голос Брусникина. – У вас телефон звонит.
– Потом посмотрим! – ответил Гордеев, сцепив зубы. – Слышу, что звонит.
– Юрий Петрович, вы где сейчас? – Звонил Рубинов.
– В районе ВДНХ.
– Вы не могли бы уделить мне несколько минут?
– Ну, примерно через полчаса буду свободен...
И что ему снова нужно? Гонорар, что ли, хочет заплатить...
– Я подъеду?
– Вас уже выписали?
– Да, так я подъеду?
– Хорошо. – Гордеев назвал адрес.
На этот раз компьютеру оказалось достаточно и десяти минут.
– Больше не могу, – сказал Воскобойников, с трудом выбравшись из кресла. – Все равно что удава гипнотизировать. Привязывать меня к кровати не обязательно, но отныне я с „Владимиром I“ не играю. Если без этого никак нельзя, лучше вообще отказаться от расследования.
– То есть вы сдаетесь? – поинтересовался Гордеев.
– Нет. Но такими методами подтверждать ваши версии отказываюсь. Категорически.
10
Через двадцать минут Гордеев сидел в машине неподалеку от трамвайной остановки и высматривал Керубино. К ночи туман совсем сгустился, так что видимость была аховая, и Рубинов появился не пешком, как почему-то предположил адвокат, а на новехоньком „субару – форестере“. Джип резко встал у кромки тротуара, расплескав огромную лужу. Керубино, приоткрыв дверцу, поманил Юрия Петровича:
– Давайте покатаемся на моей.
– Ладно.
Гордеев влез внутрь, стряхнув с плеч и волос тяжелые капли: туман гадкой моросью оседал не только на крышах и стеклах машин, но и на головах несчастных прохожих – пока дошагал от своей машины до джипа, уже намок. Керубино, не дожидаясь, пока Гордеев усядется поудобнее и как следует захлопнет дверцу, газанул и резко вывернул влево, чудом не задев припаркованную впереди „Волгу“. Дверцу пришлось захлопывать уже на ходу.
– Куда едем? – поинтересовался Гордеев, глядя, как Рубинов, выскочив со Звездного бульвара, не ушел к центру, а выехал на Ярославское шоссе.
Керубино ткнул пальцем вперед:
– Туда.
– И что там?
– Все.
На минуту, а может, и больше повисла пауза. Рубинов, такой счастливый еще вчера, был откровенно зол. Он то и дело бросал короткие хмурые взгляды на Гордеева, но тут же отводил глаза, под бледными скулами бегали желваки. Гордеев включил лазерный проигрыватель, но не успел он завестись, как Матвей взвизгнул:
– Выключите!
– Почему?
Из колонок полетели первые аккорды заунывной гитарной композиции.
– Выключите, пожалуйста.
– Ладно, поставим что-то повеселее... – Гордеев потянулся к бардачку, где лежала целая стопка дисков.
– Нет! – Керубино шарахнул по кнопке, выковырял диск и вышвырнул в окно.
– Что-то случилось?
– Нет.
– Ладно.
Проехали „Ярославский тракт“, Бабушкинское кладбище, церковь Андриана и Натальи. Рубинов молчал, Гордеев тоже молчал. Почти у самой Кольцевой адвокат не выдержал и поинтересовался:
– Они вернулись? Снова зеленые... Эй! Осторожно!
Прямо на них неслись, увеличиваясь в размерах, фары встречной машины. Большие, высоко стоящие фары грузовика. Гордеев и не заметил, как Керубино выскочил на встречную полосу. Он и сам этого не заметил и не успел испугаться, но резко вывернул руль, и огромный мерседесовский фургон пронесся буквально в считанных сантиметрах слева, справа другая машина взвизгнула тормозами, впуская их обратно на свою полосу.
Гордеев перевел дыхание:
– Какого черта?!
– Что вы от меня хотите?!
– Это я чего-то хочу?!
– Да.
– Хорошо, я хочу знать, куда и зачем мы едем?
Рубинов даже не взглянул в его сторону.
– В задницу твои знания! – Керубино вдруг перешел на „ты“. – Что изменится оттого, что ты будешь знать?!
– Не знаю.
– Вот!
– Что вот?
– Ты сел в машину по доброй воле?
– И что? Что вы, черт возьми, делаете?!
Рубинов с мрачной ухмылкой медленно, но уверенно, теперь уверенно, сознательно съезжал на встречную полосу. Встречные машины, отчаянно сигналя, сворачивали в сторону.
– Прекратите! – потребовал Гордеев.
– Нет.
Гордеев рванулся к рулю, но было слишком поздно. Джип несся по середине встречной полосы, и его с двух сторон обтекал встречный поток. Перекошенные лица водителей встречных машин, застывшие в немом вопле, проносились справа и слева, на спидометре стрелка тихо подползала к 120, а Керубино, держа руль все время чуть вывернутым, продолжал под очень острым углом пересекать трассу. На обочине мелькнула мигалка гаишников, далеко сзади взвыла сирена.
– Ты хотел знать, что происходит? – убийственно спокойным тоном сказал он.
– Да!
– Мне предложили поставить эксперимент.
– Какой, на фиг, эксперимент?!
– Обыкновенный. Я должен проверить.
– Что?
– Проверить и убедиться.
