силы на защиту Президента. И все же, когда эта минута настала, он почувствовал, что волнуется больше чем следовало бы. Вадим думал, что психологически уже готов ко всему, а оказалось — готов не совсем.
В десять вечера ожидался прилет Президента из Кемерова. Самолет должен был сесть на небольшой военный аэродром в Митяеве, откуда заранее приготовленная бронированная машина доставит его прямо в Кремль. Эту ночь он проведет в своих кремлевских апартаментах: утром должен состояться телефонный разговор с Президентом Украины.
Однако, как сообщили Вадиму Дроздову верные ему люди из спецохраны, помимо крупного отряда, который направляется прямо к аэродрому, еще один отряд будет располагаться на пути из Митяева в Москву, причем вдали от населенных пунктов. Именно этим отрядом должен командовать полковник Руденко.
Разумеется, Дроздов знал, что иногда для достижения безопасности патрули ставятся и на пути движения Президента. Они стоят на равном расстоянии друг от друга по всей дороге и поддерживают между собой связь по рации.
Теперь же речь шла совершенно о другом — в одном, совершенно глухом месте на пути следования Президента будет находиться большой вооруженный отряд, который (это Дроздов специально проверил) не отзывался на принятые в спецвойсках позывные.
И снова этот Руденко...
Сомнений не оставалось — готовилось новое покушение на Президента России, которое на этот раз имеет все шансы окончиться успехом.
4
На столе отчаянно зазвонил телефон.
— Турецкий слушает.
В ответ он услышал слегка изменившийся от волнения голос Вадима Дроздова:
— Кажется, пора выпускать дядюшку.
Глава седьмая СТОЛКНОВЕНИЕ
1
Говорить по телефону было слишком опасно, и Вадим Дроздов на автомобиле с воющей сиреной понесся к дому, где жил Вячеслав Грязнов и куда из других частей Москвы уже торопились Турецкий и Романова.
— Значит, так, — Александра Ивановна решительно загасила сигарету в пепельнице, — «добро» со стороны ГАИ я обеспечу. С этой стороны подлянок не будет.
— Слушай, Вадим, — сказал Турецкий, — а я думаю так: дядюшку выпускаем на полчаса раньше. Это не должно вызвать подозрений — мало ли, самолет прилетел раньше.
— Нет, вы как хотите, а дядю я под пули не подставлю, — отрезал Слава. — Президент президентом, а мне родной дядя дороже.
Воцарилось тяжелое молчание. Хотя все собравшиеся на кухне Грязнова давно ждали очередного покушения, никто не знал, когда и как это случится. Каждый понимал, что весь их план состоял пока только в решимости что-то сделать, как-то спасти Президента. Мало спасти. Надо было спровоцировать пока еще неизвестного толком противника на серьезные действия, а потом обезвредить его раз и навсегда.
— В общем, я так понимаю, что на меня возложена важнейшая миссия, — внезапно раздался громкий голос откуда-то сзади.
Турецкий оглянулся и вздрогнул от неожиданности.
— Прямо перед ним стоял сам Президент.
2
— Дядя Гриша, — сказал Грязнов, — ты забыл, о чем мы договаривались? Сидел бы себе, смотрел телевизор.
— Я смотрел, — стал оправдываться Григорий Иванович. На его лице, появилось виноватое выражение, и иллюзия, что в комнату вошел Президент России, сразу же исчезла. — Но вы тут так кричали, что я бы услышал, даже если бы заткнул уши.
Он приосанился и снова заговорил «государственным» голосом:
— Я готов послужить своему народу!
— О чем ты, дядя Гриша? — устало спросил Слава Грязнов.
— О том, — громогласно продолжал Григорий Иванович, — что я всю жизнь служил Родине. Повоевать не успел по малолетству, но и в мирное время нес службу добросовестно. И теперь, раз Родина зовет...
— Успокойся, — Слава умоляюще посмотрел на дядю, — ты же не в самодеятельности выступаешь. Прибереги талант для сцены.
— Я не о сцене говорю!
Григорий Иванович внезапно размахнулся, и его тяжелый кулак ударил по столу так, что зазвенела посуда в серванте.
— Я офицер Советской Армии! И готов пойти на любой риск. Короче, — Григорий Иванович повернулся к Дроздову, — я готов. Когда нужно ехать?
— Сейчас, — коротко ответил Дроздов.
— Дядя Гриша! — в отчаянии воскликнул Грязнов. — Ты с ума сошел. Ведь это опасно! Ты можешь погибнуть.
— Я готов, — с достоинством повторил Григорий Иванович.
— Ну что ж, это меняет дело, — мрачно заметила Романова. — Значит, предлагаю такой ход: езды от аэропорта до этого места — минут двадцать — двадцать пять. Мы появляемся там как раз в расчетное время посадки самолета. Ну и нейтрализуем всю эту компанию. К появлению Президента — тишь да гладь, да Божья благодать. Это в общих чертах. В деталях сейчас разберемся. Годится?
— А успеем за двадцать-то минут? А то президентский кортеж подкатит, а тут стрельба.
— Надо успеть. Сильно раньше там появляться тоже нельзя.
— Вадим, с Кулагиным успел переговорить?
— Да, он сразу вник. Сказал, что из гаража выедет по расписанию и через полчаса позвонит напарнику, скажет — сердце прихватило и попросит его продублировать. В семнадцать ноль-ноль я заезжаю к Купавину и сообщаю, где мы встретимся и прочие детали. По телефону нельзя — опасно. Так что времени на все планирование у нас в обрез, не больше часа.
— Итак, чем мы располагаем? Под видом президентского кортежа — пять-шесть машин, не больше.
— Я думаю так: мы едем со стороны аэропорта. Головная машина и «президентская» прорываются и, проехав засаду, сразу тормозят. А остальные — немного не доезжают, на всякий случай блокируют машинами дорогу со стороны аэропорта, а личный состав рассыпается веером, чтобы никто не
