– Социально-экономические факторы, климат, уровень преступности, качество образования и медобслуживания, экология, общественный транспорт, жилищная инфраструктура, степень личной свободы населения, межэтнические отношения.
– А где живется лучше всего?
– В России явных фаворитов, увы, нет.
– А в мире?
– В Ванкувере, например. В Цюрихе, Вене, Берне, Сиднее, Женеве, Копенгагене, Хельсинки.
– Надо же, сразу три города находятся в маленькой Швейцарии. А как же европейские столицы?
– Париж занял двадцать третье место. Лондон – только тридцать четвертое: в основном подвели климат и вечные пробки на дорогах. Правда, в Нью-Йорке жить еще хуже: «столица мира» получила незавидное пятидесятое место. Москва и Питер в списке пятидесяти лучших не оказались. Как не оказались, впрочем, и среди пятидесяти худших.
– Что тоже приятно, – усмехнулся Валентин.
– Да. Зато среди этих худших шесть городов находятся на территории бывшего СССР.
– А самый худший?
– Браззавиль, столица Конго. Там уже которой год идет гражданская война.
– Это еще больше успокаивает, – покивал Валентин.
– А что совсем не успокаивает, – оскалился Шкуро, – так это то, что тип, который заказал исследование, между прочим, начальник службы безопасности в одной из парламентских фракций, отдал богу душу. Причем не сам, а ему помогли. Расстреляли в машине. Причем где бы ты думал? У нас за городом, совсем недавно. Вот так и живем.
– Ваши местные менты не очень-то суетятся, а? – как бы легкомысленно заметил Валентин.
– Наши менты... – Шкуро сокрушенно махнул рукой.
– Что так? – поинтересовался Валентин.
– Был тут толковый парень, да и тот разбился недавно...
А еще ты слышал, что одной из самых дурацких шуток является звонок по телефону с ложным вызовом пожарных или объявлением о бомбе? У нас в городке часто так развлекаются. И никто не чешется.
– Кажется, эта шалость распространена по всему миру, – кивнул Валентин. – Но я думаю, с этим бороться совершенно невозможно. Подростки в основном, что с них взять...
– А вот и нет. Я придумал как.
– И как же?
– Нужно модернизировать телефонную будку. Если человек, находящийся в будке, набирает номер пожарной команды, то дверь автоматически захлопывается и открывается только через пять минут – вполне достаточно, чтобы приехала милиция и наказала «шутника».
– А если в самом деле пожар?
– Тогда пусть награждают честного гражданина.
– Хм, логично. Ну и что же из этого вышло? – заинтересовался Валентин.
– Ничего не вышло. Они отказались.
– Почему? Чэм мативировали? – спросил Валентин с кавказским акцентом.
– А ничем. Это нам не нужно, сказали, и все... А почему вы говорили с акцентом?
– Это анекдот, не знаешь? Один грузин рассказывает другому, как он девушку соблазнял: «Цвет дарил. Театр водил. Дискотека танцевал. Ресторан кушал...» Второй все время переспрашивает с интересом: «Ну?» Наконец первый говорит: «Что – ну? Не дала!» Второй: «Вах! Слюшай, чэм мативировала?»
– Остроумно, – серьезно сказал Шкуро. – Надо запомнить. Ладно, ты готов?
Эфир свой Валентин начал так:
– Только что позвонили несколько зеленогорцев и буквально потребовали поставить композицию ДДТ «Дождь». В связи с чем не могу не спросить: что это вы, дамы и господа, все на жару жалуетесь? Вот в Арабских Эмиратах дождь идет только два раза в год, а как замечательно там живут люди! Впрочем, не во всем. Вот, например, что касается алкоголя, то он, конечно, чужд арабскому образу жизни. Если уж совсем невмоготу – извольте приобрести баночку-другую безалкогольного пива. А для развращенных западных туристов имеются специальные магазины, предлагающие широкий ассортимент «огненной воды». Но даже купив заветную бутылку, не стоит распивать ее на общественном пляже или в городской лавочке – увезут в кутузку, невзирая на иностранный паспорт и карьерные достижения. Ходят слухи, что для слабовольных любителей крепкого градуса в эмиратских тюрьмах созданы практически райские условия. Один мой знакомый попал таким образом за решетку и вернулся оттуда спустя десять дней в полном восторге. Он божился, что жил как минимум в четырехзвездной тюрьме, гулял, смотрел телевизор, спал вволю и ел от пуза и даже купался в теплых водах Персидского залива! Его компаньоны, коротавшие досуг в тесных номерах сомнительного отеля, завидуют узнику до сих пор... Зато совершенно по-другому обстоят дела с наркотиками. За них можно сесть надолго. Часто местные предлагают разомлевшим от солнца и моря гостям марихуану или чего позабористей. Купившие зелье почти наверняка попадают за решетку: на них доносят сами продавцы. Эмиратское законодательство приветствует активную гражданскую позицию и выплачивает всем настучавшим премию, эквивалентную трем тысячам американских долларов. При этом никого не интересует, откуда у свежеприбывшего туриста пакетик с гашишем. Впрочем, россиянам в основной массе наркотики ни к чему. У них есть дела поважнее. Они крепят арабскую экономику, покупая товары в буквальном смысле вагонами. Стоит нашей шоп-делегации появиться на рынке, как торговцы забывают о немцах, англичанах и прочих иноземцах. Русская речь действует на коробейников как дудочка заклинателя на змею. От себя добавлю, что зрелище торгующихся соотечественников угнетает людей с тонкой душевной организацией, и таковым лучше поскорее покинуть арену купли-продажи. И отправиться хотя бы в пустыню. И там поправить здоровье баночкой-другой пива... А сейчас по заявке бригады из мыльного цеха химической фабрики Зеленогорска группа «Сплин» и их «Мое сердце»...
15
Пока Валентин вел свой эфир, Шкуро вышел перекурить. В коридоре его остановил крепко сбитый моложавый мужчина.
– Моя фамилия Гордеев. Я адвокат.
– И что? – сказал несколько растерявшийся Шкуро.
– Вы Матвей Григорьевич Шкуро?
– Верно.
– Где мы можем побеседовать?
– А о чем?
– Я не займу у вас много времени, – уклонился от прямого ответа Гордеев. – Я вот что хотел сказать... Фамилия у вас знаменитая, – заметил он осторожно, не зная, как Матвей Григорьевич относится к своему однофамильцу, белогвардейскому генералу, воевавшему, между прочим, во Вторую мировую на стороне немцев, затем попавшему в плен к союзникам и повешенному советскими властями.
– Да уж, – заметил Матвей Григорьевич, – мой дедушка был выдающимся изобретателем. К сожалению, при жизни неоцененным.
– Вот как?
– Можете мне поверить. Видно, я тоже пошел по его стопам.
– Мы можем где-нибудь сесть?
Шкуро пришлось пригласить его в свой рабочий закуток. Валентин бросил на них равнодушный взгляд и снова наклонился к микрофону...
Каждое слово Шкуро Гордеев записывал в крошечный ноутбук.
– Американский? – сказал Шкуро. – «Хьюлит Паккард»?
– Что?
– Я говорю, компьютер – американский?
– А... в некотором роде.
– Американцы – потрясающие ребята, – серьезно сказал Матвей Шкуро. – Они изобрели водоотталкивающее полотенце.
– Что? – удивился Гордеев.
– Водоотталкивающее полотенце, – повторил Шкуро. – Оно заняло первое место!
