же, и стал размышлять. Турецкий не раскрыл ему подоплеки всего этого странного дела, что, конечно, было большим свинством с его стороны. Ну, как теперь прикажешь себя вести? Ведь не известно, что именно угрожает Ирине Турецкой. Плетнев ожидал встретить преступника, а встретил оперативника детективного агентства. «Хотя, конечно, оперативник вполне может оказаться преступником», – с усмешкой подумал Плетнев. И все-таки Турецкий зря не ввел его в курс дела. Теперь придется положиться на собственную интуицию и на удачу. Главное – ничего не испортить.
Плетнев посмотрел на распростертого на асфальте оперативника. «А ведь парень, и впрямь, хорошо подготовлен. Ох, Ирочка-Ирочка, во что же ты вляпалась? Или во всем снова виноват Турецкий? Вечно ты из-за него нарываешься на неприятности. Ну, ничего. Саня далеко, а я рядом».
Оперативник не обманул. Минут через пятнадцать под своды арки вошел лысый, невысокий, но чрезвычайно широкоплечий человек в сером пальто. Остановившись и, не вынимая руки из карманов, он взглянул на прислоненного к стене, полулежащего оперативника, потом на пистолет, направленный ему дулом в грудь, затем – на Плетнева.
– Ну, и что все это значит? – осведомился мужчина спокойным, почти равнодушным голосом.
– Это значит, что нам с вами нужно поговорить, – ответил Плетнев. – Вы Антихович?
– Он самый. – Мужчина присел возле оперативника на корточки и положил пальцы ему на шею.
– Спит?
– Ага, – ответил Плетнев. – Как младенец.
– Это вы его?
– Я.
– Ловко, – похвалил Антихович. – А я думал, он из лучших. Завтра же уволю.
– Зачем же так жестоко? – не спуская с мужчины пристального взгляда, сказал Плетнев. – Он, и в самом деле, хорош. Просто ему не повезло с противником.
– Возможно, вы и правы, – кивнул Антихович. – Но ему это уже не поможет. Этот неудачник звонил мне по вашей просьбе?
– Так точно.
Лысый крепыш насторожился.
– Вы бывший военный? – с любопытством спросил он.
– Да, дружище, я бывший военный. – Плетнев вышел из тени и опустил пистолет. – Ну, здравствуй, Вадим!
Антихович опешил.
– Ё-моё! – воскликнул он вдруг изумленно. – Антоха?
– Он самый. Что, так сильно изменился?
– Черт!
Мужчины обнялись. Антихович похлопал Плетнева по спине широкими ладонями, слегка отстранился и всмотрелся в его лицо.
– Потолстел на гражданке-то? – с улыбкой сказал он. – А я слышал, тебя того, – упекли на нары.
– Было дело, – усмехнулся Плетнев.
– Черт, как же я рад тебя видеть! А я думаю, что там за канитель, если Павлов сам справиться не может. А тут ты! – Антихович кивнул на лежащего оперативника. – За что ты его?
– Так получилось, – ответил Плетнев. – Сам ведь знаешь, как тяжело беседовать с нервными людьми.
– А я собирался вместо себя еще пару крепких ребят прислать. Хорошо, что не прислал, иначе они бы рядышком с этим сейчас лежали.
– Значит, у тебя теперь детективно-охранное агентство? – спросил Плетнев.
– Угу. Хочешь ко мне? Хотя прости, – спохватился Антихович. – Судя по всему, ты без работы не сидишь.
– Угадал. Слушай, Вадь, пойдем выпьем по кружке пива и поговорим по человечески?
– Я с радостью. А как же насчет моего человека?
– Минут через двадцать придет в себя, – сказал Плетнев.
– В таком случае – да здравствует пиво!
Они сидели в пивном баре, с любопытством разглядывая друг друга.
– А помнишь ту прогулку по минному полю? – спросил вдруг Антихович, усмехаясь. Как мы тогда вляпались, а? Только посреди поля узнали, что под ногами – железо. Помнишь?
– Такое не забывается, – ответил Плетнев. – Это был самый жуткий променад в моей жизни. Я чуть со страху не помер.
Антихович, покачал головой:
– Надо же. А я смотрел на тебя и думал: вот у парня железные нервы. У тебя же физиономия была, будто ты по дачной лужайке гуляешь. А под ногами не мины, а полевые ромашки. Ни один нерв не дрогнул.
– Ну, знаешь, у тебя тоже страха в лице не было.
– У меня страха не было, потому что я уже с жизнью попрощался. И думал только об одном – умереть не слишком позорно.
– Н-да, дела.
Мужчины улыбнулись воспоминаниям.
– Чудо, что мы тогда не подорвались, – сказал Плетнев. – Я потом свечку в церкви поставил. В благодарность. А ты?
Антихович качнул головой:
– Нет. Ты же знаешь, я атеист. Я в Бога не верю, я в удачу верю. А удаче свечек не ставят.
Некоторое время они пили пиво молча, размышляя каждый о своем. Первым прервал молчание Антихович.
– Ты, значит, в столице теперь обитаешь?
– Угу. Настоящий ма-асквич. А ты как? Женат? Дети есть?
– Есть, – с улыбкой ответил Антихович. – Две дочки – год и два с половиной. Жена дома сидит, с детьми. Недавно квартиру купил. Правда, на окраине, но зато двухкомнатную. Ну, а ты?
– Я? – Плетнев пожал плечами. – Ничего. Живу потихоньку. Сын в школу ходит. Особыми талантами не блещет, но школу еще не поджег – и на том спасибо.
Антихович улыбнулся исподволь разглядывая лицо старого приятеля, потом негромко сказал:
– Я слышал, ты влип в какую-то некрасивую историю. И, вроде бы, с летальным исходом для твоих недругов. Но вижу, что это вранье.
– Да нет, не вранье, – довольно мрачно сказал Плетнев.
Антихович блеснул на него холодными глазами.
– Расскажешь?
– Только в двух словах, Вадим. Мою жену убили. Подонки, сделавшие это. благополучно отмазались. На закон надежд было мало, поэтому законом для них стал я. Вот и вся история.
– Вот оно как, – негромко проговорил Антихович. Подумал, что бы еще добавить, но ничего не надумал и вместо этого отхлебнул пива. – Так, значит, за это ты и сел? – уточнил он.
– Из-за этого, – кивнул Плетнев.
– А сейчас ты?... – Антихович замялся.
Поняв его сомнения, Плетнев усмехнулся:
– Нет-нет. Я не беглый заключенный. Перед законом я чист. Насколько вообще может быть чист перед ним среднестатистический житель России.
– Понятно, – сказал Антихович и снова отхлебнул пива. – Так кто ты теперь?
– Такой же охотник за головами, как и ты, – ответил Плетнев. – У тебя агентство «Барс», а я – в «Глории».
– Так мы коллеги!
– Точно! – улыбнулся Плетнев.
