– За это нужно еще по кружке, – объявил Антихович, залпом допил пиво и подозвал официанта.
Когда новая порция холодного пива была на столе, коллеги продолжили разговор.
– Значит, «Глория», – сказал Антихович, поглядывая на коллегу маленькими, цепкими глазами. – Ясно. Может, объяснишь мне, что у вас произошло с Павловым? И почему наши пути пересеклись?
– Я-то объясню. Но сперва ты мне объясни, какого черта твои архаровцы следят за моей подругой.
– За какой подругой? – сухо осведомился Антихович.
– Не валяй дурака, Вадик. Подругу мою зовут – Ирина Генриховна Турецкая. Фотографию ее тебе показывать не стану, уверен, ты и так помнишь.
– Турецкая, говоришь? – Антихович нахмурился и отхлебнул пива. – А она тебе кто?
– Я же сказал, подруга. Жена моего коллеги.
– Коллега, – глухо повторил Антихович. – Похоже, твой коллега очень серьезному человеку дорогу перешел.
– Кто такой? Как зовут?
Антихович усмехнулся и покачал головой:
– Так дела не делаются. Он мой клиент, а имена своих клиентов я не разглашаю. Иначе грош цена и мне, и моему агентству. Ты ведь сам такой, и должен понимать.
Плетнев сурово сдвинул брови.
– Вадим, давай-ка я сразу проясню ситуацию. Твои люди следят за Ириной Турецкой...
– Кто? – усмехнулся Антихович. – Какие люди? Я об этом ничего не знаю.
– Знаешь или нет, мне всё равно. У меня есть доказательства. Кроме того, у меня есть друзья в МУРе. Слежка – противозаконна. И ты можешь получить за нее срок.
– Пугать старого боевого товарища уголовным розыском не очень красиво, – заметил Антихович, усмехнувшись побелевшими губами.
– Согласен, – кивнул Плетнев. – Но ты не оставляешь мне другого выбора. Речь идет о близком мне человеке. О друге, понимаешь? А я никогда не откажу другу, если он просит меня о помощи.
– Весьма благородно с твоей стороны. Но я еще раз повторяю: я ничего не знаю ни о какой слежке.
Брови Плетнева грозно сошлись на переносице.
– Вадим, кажется, ты не понял. В этой войне мы союзники. Вспомни наше с тобой славное прошлое. Тогда тебе бы и в голову не пришло «подставить» друга и переметнуться к врагу за пачку баксов. Не хотелось бы тебе угрожать, но... – Плетнев вздохнул. – В моих силах сделать так, что бы тобой и твоими делами заинтересовались компетентные органы.
Антихович помолчал.
– Старина, – начал он медленно, тщательно подбирая слова, – Мы с тобой всегда ладили. И я не хочу, чтобы наши отношения испортились. Ты говоришь, что Ирина... Как, ты сказал, ее фамилия?
– Турецкая.
– Ты сказал, что Ирина Турецкая – твой друг. Так вот. Даю тебе слово, что ни я, ни мои парни, никто не сделает ей ничего плохого. Если, конечно, она когда-нибудь окажется в поле нашего зрения, – добавил он, прищурившись. – Тебе этого достаточно?
Плетнев пристально посмотрел Антиховичу в глаза и сухо проговорил:
– Вполне.
– Ну, слава Богу, – облегченно вздохнул Антихович. – Надеюсь, сегодняшний эпизод останется между нами?
– Правильно надеешься. Был рад с тобой встретиться.
Плетнев поднялся из-за стола.
– Может, еще по пиву? – предложил Антихович.
– В другой раз. Звони, когда будет время.
Старые боевые друзья пожали друг другу руки, и Плетнев зашагал к выходу.
33
– Александр Борисыч, привет! Это Плетнев.
– Здравствуй, Антон! – Турецкий протер пальцами сонные глаза и зевнул. – О, черт! Уснул перед телевизором, представляешь?
– Бывает.
– Со стариками?
– Не только, – возразил Плетнев. – Сань, я сделал, что ты просил.
– Ты о чем?
– Ты был прав. За Ирой действительно следили. Детективное агентство «Барс». Работают по заказу какого-то крутого господина. Узнать его имя мне не удалось. По крайней мере, пока.
– Так, – сказал Турецкий, морща лоб. – По крайней мере, мы знаем, с какой стороны нам ждать неприятностей.
– Что с именем заказчика? Мне выяснить, кто он?
– Имя заказчика я знаю. Знал с самого начала.
– Как! – изумился Плетнев. – Тогда какого рожна я рисковал собственной шкурой?
– Погоди, Антон, не горячись. История темная. Я не могу тебе всего рассказать. – Турецкий помолчал, размышляя. – Главное, никаких резких движений. Ты выяснил, кто следит за Ириной, – это хорошо. Постарайся держать этих парней под контролем. До тех пор, пока я здесь не закончу.
– Хорошо, – ответил Плетнев после паузы. – Я сам этим займусь. Лично.
– Как она себя чувствует?
Доктор, высокий, худой, сутулый, больше похожий на монаха, чем на врача, поправил пальцем очки, вздохнул и ответил:
– Состояние стабилизировалось, но наверняка ничего сказать нельзя. Ей еще трудно говорить. Более того, ей трудно думать. Добавьте к травмам шок. Возможно, она вас даже не узнает.
– Но я могу с ней поговорить?
– Не слишком хорошая идея. Вы можете попробовать, но лишь в том случае, если не будете волновать ее, – строго сказал доктор, недоверчиво глядя на Турецкого.
– Я постараюсь ее не волновать, – пообещал Александр Борисович. – Я задам пару вопросов и тут же уйду. Даже если она на них не ответит.
– Смотрите – вы обещали. – Доктор кивнул в сторону палаты. – Топайте. Через две минуты я вас оттуда выгоню.
Александр Борисович тихонько постучал в дверь палаты.
– Идите без стука, – сказал доктор. – Сейчас не до условностей.
Турецкий толкнул дверь и вошел в палату. Анна Завидова лежала в постели, укутанная одеялом до подбородка. Лицо ее было желтоватого воскового цвета. Глаза смотрели в потолок. Александр Борисович взял табурет, поставил его возле кровати и сел, стараясь все делать тихо и осторожно. Словно скрипнувший табурет мог как-то повредить девушке.
– Анна, – обратился он к ней. – Добрый день! Вы меня помните?
Девушка отвела взгляд от потолка и посмотрела на Турецкого.
– Помню, – тихо и хрипло ответила она.
– Вы можете говорить?
– Да, – так же тихо прошелестела Анна.
– У меня всего один вопрос. Вы сказали, что знаете, кто убил Катю. Помните?
– Катю... – эхом отозвалась Анна.
– Да, Катю, – сказал Александр Борисович. – Катю Шиманову. Вы помните наш разговор?
– Да... Я помню...
– Кто ее убил?
– Ее убил... – Анна закрыла глаза и снова из открыла. Было видно, что каждое слово дается ей с огромным трудом. – Ее убил...
