– Не вернутся. Я снимаю это квартиру. Так что, фактически она моя, и я здесь полная хозяйка.
– В таком случае, может вернуться ваш... друг. Или жених.
– Опять не попали! У меня нет ни того, ни другого. Я свободна, как вольный ветер! Кстати, мне нравятся мужчины в возрасте. Особенно такие, как вы, – с забинтованной головой и глазами побитого пса. Хотите, постелю вам на коврике у двери. Заодно будете охранять мне квартиру.
– Боюсь, что охранник из меня сейчас никакой.
– Да ну? – Дина присела рядом с Турецким и как бы невзначай (или действительно невзначай?) положила руку ему на бедро. – Вы правда не маньяк? – с улыбкой спросила она, разглядывая лицо Александра Борисовича.
Он пожал плечами.
– Не знаю. У меня ведь отшибло память.
– Значит, мне придется рискнуть?
– Смотря что вы имеете в виду, – слегка запнувшись, проговорил Александр Борисович.
Дина провела ладонью по его щеке.
– А вы красивый, – тихо и хрипло проговорила она. – Как вы себя чувствуете?
– Чувствую, что живой, – ответил Турецкий, с некоторым удивлением поглядывая на девушку.
– Для мужчины это главное.
Она вдруг наклонилась и поцеловала Александра Борисовича в губы. Турецкий дернул головой.
– Что такое? – тихо спросила Дина. – Я тебе не нравлюсь?
– Слишком прыткая, – ответил Турецкий.
– А чего тянуть-то? На дворе двадцать первый век. Время скоростей, и всё такое. Или ты любитель долгих предисловий?
– Во-первых, я тебе в отцы гожусь, – сдержанно сказал Турецкий. – А во-вторых, ты меня совсем не знаешь.
– Ну, и что? – пожала плечами Дина. – Я же тебя не под венец зову. Сегодня подружимся, завтра расстанемся. Может быть, и не встретимся больше никогда. Так зачем время терять? Знаешь такую песню – «жить нужно в кайф!»
– Как у вас всё легко, у молодых, – недовольно проворчал Александр Борисович. – В наше время всё было как-то...
– Медленней?
– Изящней. Изящней и красивей.
Дина вздохнула и убрала руку с его бедра.
– Фу, какой ты скучный. Настоящий старпер. Девушка к тебе со всей душой, а ты ей про мораль и былые времена. Тоска!
Дина поднялась с дивана и оправила юбку.
– Кстати, – сказала она. – Если ты голоден, я могу чего-нибудь метнуть на стол. В морозилке есть пельмени и замороженные овощи. Ты что будешь?
– Ничего, – ответил Турецкий. – Спасибо за помощь, но мне пора идти.
– К жене? – уточнила Дина.
– В гостиницу, – в тон ей ответил Александр Борисович.
Дина посмотрела на него и весело присвистнула.
– Так ты еще и приезжий. То-то я смотрю, выговор у тебя какой-то странный, не наш. А ты откуда приехал?
– Из Москвы, – неохотно ответил Александр Борисович.
– Ва-ау! – Золотисто-карие глаза девушки расширились. – Из самой Москвы? А ты там кто?
– Дирижер в оркестре, – с усмешкой ответил Турецкий.
– Нет, я серьезно, ты кем там работаешь?
– Я тоже серьезно – дирижером. Могу продемонстрировать, если не веришь. Если найдешь подходящую палочку.
– Одну палочку ты уже нашел, – насмешливо напомнила Дина. – Ту, которой тебя приласкали по голове. Так что, лучше не выпендривайся. Короче, я пойду поставлю пельмени, а ты лежи отдыхай. У тебя вон, на повязке, пятно кровавое расплылось. Куда ты в таком виде на ночь глядя!
– Но я...
– Шурик, – с напускной сердитостью перебила его Дина, – я же сказала – не выпендривайся. Здесь моя территория, и правила диктую я. Андестенд?
Турецкий неприязненно передернул плечами.
– Как ты сказала?
– Это по-английски – «понимаешь?» – Дина насмешливо прищурилась. – А ты что, английского не знаешь? Ну, ты и темный. А еще из Москвы. Ладно, лежи, московский валенок. Накормлю тебя пельменями. Узнаешь, что такое «лебедянское гостеприимство».
– Спасибо, я уже узнал, – саркастически заметил Александр Борисович и потрогал ушибленную голову. – Не боишься, что я тут у тебя помру?
– Помрешь, значит, помрешь. Хоть наешься перед смертью. Ну, всё, – валяйся.
Дина выскочила из комнаты, и уже через секунду загремела на кухне какими-то кастрюлями.
Турецкий улыбнулся. Забавная девчушка. Ах черт, как же это всё-таки неприятно – стареть. Встречаешься симпатичную девушку, а в голове одна мысль – что она тебе в дочки годится. И всё. Романтичное знакомство омрачено.
«Надо идти», – подумал Александр Борисович, вздохнув.
Он оперся о кровать ладонями, собрался с силами и рывком поднялся с кровати – как в ледяную воду прыгнул. В голове зашумело, перед глазами вновь повисла отвратительная, тошнотворная желтая пелена.
– Ди-на... – сдавленно проговорил Турецкий.
Он пошатнулся и понял, что теряет сознание, но поделать ничего не смог. Ноги Александра Борисовича подкосились, и он рухнул на кровать.
36
– Эй! – И снова кто-то потряс его за плечо. – Ты думаешь просыпаться?
Турецкий открыл глаза и посмотрел на Дину. Первое, что бросилось в глаза, её голове плечо, торчащее из-под одеяла. Затем – голая, упругая грудка.
– Черт, – простонал Турецкий и приподнял над собой одеяло.
– Ты чего? – удивилась Дина. Затем поняла и рассмеялась. – Смотришь, голый или нет? Ты что, опять ничего не помнишь?
– Как-то смутно, – тихо ответил Александр Борисович. И только тут начал припоминать. То, как согласился выпить пару рюмок коньяку, как ходил в душ, чтобы прийти в себя. Как потом... – А черт... – простонал Турецкий и хлопнул себя ладонью по лбу. – А черт! – вскрикнул он – на этот раз от боли.
– Ты чего, припадошный? Убить себя решил?
Она заботливо поправила повязку на голове Турецкого.
– Нечего казниться, – сказала Дина. – Переспали и переспали. Дело-то житейское. Вряд ли я первая женщина, с которой ты это проделал.
– Дуреха, – не сдержался Турецкий. – Ты ведь мне во внучки годишься!
– Не преувеличивай, – спокойно ответила Дина. – Кстати, я бы на твоем месте показалась врачу. Иначе провалы в памяти могут стать нормой. И тогда твоя жизнь, Шурик, превратится в полное дерьмо.
Александр Борисович покосился на тумбочку и увидел пачку сигарет. «Слава Богу», – пронеслось в голове.
Он вытряхнул из пачки сигарету и вставил ее в рот. Дина быстро взяла зажигалку и щелкнула перед его носом.
– Мерси, – сказал Турецкий, прикуривая. Он помахал пред лицом, отгоняя дым, и покосился на девчушку. – Слушай, накинь на себя что-нибудь, а то неудобно.
Дина фыркнула.
– Двадцать минут назад ты по-другому пел, – насмешливо проговорила она. – Ладно, так и быть. А то
